сейчас было? Этого недостаточно?
– Это случилось чудо!
– Чудо?
– Было чудо чудесное, и ангелы слетели с небес.
– Еще что?
– Рай на земле он был здесь и сегодня.
Она прижалась к моей щеке.
– Мне тоже было очень хорошо! Очень!!!. Очень!!! И это правда! Я клянусь всем святым! Меня тоже посетили ангелы, ты очень правильно сказал. Я даже слышала звон в ушах или колокольный звон как звонят на Пасху или когда тройка мчится понукаемая лихачом.
Мы помолчали. Говорить ни о чем не хотелось. Зачем слова пустая оболочка. Мы просто были счастливы.
– Пора! – Она виновато улыбнулась.– Подожди меня у ограды.
– Еще погуляем?
– Чуть-чуть провожу тебя. Ты не против?
Я, сделав скучающий вид, незамеченный покинул номер.
На улице посвежело. Легли длинные вечерние тени. С внешней стороны ограды прошуршала пролетка на резиновом ходу. В тени верха не видно было пассажиров, только слышался сдавленный женский смех. Желтая каменная арка была почти метровой толщины и украшена белой лепниной и названием с вензелями «Пансионат М. И. Пильц.».
Ждать долго не пришлось. Маша пришла торопливой походкой. На ней был легкий свитер, и черный плащ с объемным капюшоном. Мы сбавили ход, и пошли у самого леса без дороги, так как по ней еще проходили редкие парочки и небольшие кампании. Капюшон скрывал ее лицо. Лес по берегам был неплотный и преимущественно состоял из сосны, но попадались и береза, ольха, осина. У самого уреза воды царствовала ива. По дороге я насобирал большой кулек сосновых шишек для самовара. Маша старательно помогала мне.
Мы вышли к пристани Миллера – деревянному огороженному молу, который покоился на отсыпке из крупных камней. Он далеко уходил в море, превращаясь в неширокую ленту. Гнутые гусаки фонарей и пара складских строений, оживляли его монотонность. Рельсы узкоколейки, проложенные по нему, сливались в нитку и уходили, в мутное небо. «Может это и есть наша дорога в Рай?» – подумал я тогда.– «Или мы оттуда пришли».
– Дальше пойдешь один.– Сказала Маша.– Только давай посидим немножко.
Мы присели на поваленный ствол с отгнившими сучьями.
– Ветра нет, – сказал я, – и нет соленого запаха. От сосен пахнет разогретой за день смолой.
– А мне хвоей и елкой.
– Песок. Море. Сосны. Милая нежная барышня, которая отдала все, что у нее было.
– Ну, дорогой, зачем об этом вновь. Отвлекись. – Она сжала мои пальцы.– А если не смотреть на все. Если закрыть глаза, то можно представить Новый год.
– Новый год летом?
– Почему зимой, мокрые варежки, снежки, елка. Это было счастье ни с чем несравнимое, как сегодня. На новогодние праздники мы всегда делали игрушки с мамой. Золоченой и серебристой фольгой покрывали грецкие орехи и вырезанные из картона фигурки зверей, а лучше всего получались небольшие четырех,
