и она расслабилась, смирившись, что моя рука проникла под эту последнюю преграду.
Вы можете попробовать на ощупь мех колонка, белки или даже шкуру медведя, что лежит у вас на полу, и все это будет совсем не то, по сравнению с тем, если вы положите руку на самый низ живота девушки или молодой женщины. Тысячи упругих пружинок жестко и мягко начнут отталкивать вашу ладонь защищать самое интимное место своей хозяйки: «Прочь! Непрошеный гость!», а вы настойчиво собираете их в кучу, безжалостно приминаете, играете с ними в одну известную только вам игру. Их ряды слабеют, они не так упрямы, как раньше, но все, же они сражаются из последних сил, и тут вы нащупываете их ахиллесову пяту на выпуклом бугорке. Тут уж они помочь не в силах, и вы чуть разваливаете половинки персика, проникаете внутрь. И ваши пальцы тонут чуть-чуть, потом все сильней и сильней. А хозяйка торопливым шепотом просит, молит о пощаде и, тем не менее, ничего не делает, что бы это прекратить. Ее слова напротив, распаляют вас еще более, и более и вы понимаете, что это только антураж и легкий страх, смешанный со сладострастием, и она совсем не хочет, что бы вы прекратили то, что так удачно начали.
В полуобморочном состоянии мы услышали, как колеса телеги выехали на берег. Я, приподняв полог, попросил возницу следовать прямо к нашей полянке. Он недовольно скривился. Мне пришлось добавить ему мелочи и он, повеселев, неспешно направился в указанном направлении. Когда мы ехали по берегу, в шаге, двух от нас, гуляли люди, мы слышали их голоса, смех, но это только заводило, придавало опасности. Мы практически сошли с ума, совершенно забыв об элементарной осторожности. Наконец, телега пару раз качнувшись, остановилась. Перед тем как выйти, Маша попросила отвернуться. Она решила снять мокрые трусы в кибитке.
– Да ладно Вам Мария Александровна! – сказал я с улыбкой. – Будет вам стесняться!
Она тяжело вздохнула и стала смотреть на меня испепеляющее.
– Не-а!!! – сказал я упрямо.
Она дала мне маленьким кулачком по лбу и сняла их запросто естественно, как будто меня здесь и не было. Свернув их конвертиком, она сжала их в руке и мы, наконец, простились с гостеприимной кибиткой, которая доставила нам, столько, радости.
Мы допили, ставшее совершенно горячим, шампанское прямо из горлышка прикладываясь по очереди. Она периодически жалась ко мне, кусалась и была немножко полоумной. Когда я оторвался от ее губ в очередной раз, Маша зашептала громко и сбивчиво мне на ухо:
– Пойдемте ко мне. Моя соседка уехала на два дня. Днем никто не подумает. 17-й номер, зайдете и сразу направо. Только смелей, и не оглядывайтесь. Если спросят, скажите… что ко мне. Фотограф. Снимки отдать.
– А дача? Там спокойней, – поинтересовался я.
Она сделала такую кислую мину, что я сразу понял, что дача отпадает по определению.
– Рискуем?
– Вы ничем!
Глава 7
Спустя, не более четверти часа, я смело толкнул филенчатую дверь с позолоченным номером «Семнадцать».
