на жаркий день, холодный пот не давал ощутить прикосновение солнца. Я постоянно останавливалась, сквозь хрупкие ветки вглядывалась в окна дома. При желании любой из членов семьи Рашид мог посмотреть из гостевой комнаты на фруктовые деревья, цветы и кустарники. Зелень, конечно, скрывала меня, но не так тщательно, как хотелось бы.
Ах, как жаль, что период цветения жасмина прошел. За белыми цветками, что источали невероятный аромат, меня бы никто не заметил.
Я почти добралась до ворот, когда внезапно услышала крик, от которого внутри все сжалось.
– Папа, папа! Там Ясмин, она убегает!
Юсеф! Когда он вышел в сад? Почему я его не слышала?
Ноги сами понесли прочь под истошные вопли младшего брата. Маленький шайтан звал Амаля, а когда понял, что тот не успеет, бросился за мной. Топот позади подталкивал к калитке, которая мне поддалась с первого раза. Удача осталась на моей стороне, поскольку Юсефа задержал все тот же жасмин: цепкие ветви вцепились в льняные одежды, царапали кожу. Будто любимый цвет неожиданно встал на мою защиту.
– Папа!
– Ясмин, немедленно вернись, шайтаново отрепье!
Крики разносились по узким проходам между домами. Дважды я чуть не вывихнула ногу на каменных выступах, но цеплялась за шершавую стену и спешила вперед. Наверняка на вопли Амаля уже сбежались скучающие охранники города. Если они меня поймают, то от наказания не уйти.
Путь лежал к небольшому одноэтажному строению. В дом уважаемого Карима Мехди. Хаджа лечил людей, был щедр и добр. Всегда относился ко мне как к родной дочери и никогда не отказывал в помощи. Я лишь надеялась, что он и в этот раз не останется в стороне. Мама всегда говорила, что на ее сердечного друга можно положиться в момент большой беды.
Нырнув в темную арку, я наконец заметила нужное здание и поспешила. Где-то во дворах стражники отдавали приказы, визги Амаля долетали даже сюда.
К моему счастью, Карим не слишком любил переполненные рынки днем. Единственный выходной он всегда проводил дома, распивал чай или занимался приготовлением лечебных мазей. Я произнесла про себя короткую молитву, чтобы мне вновь улыбнулась удача. Несколько раз ударила кулаком по деревянной двери и на выдохе крикнула:
– Хаджа! Хаджа!
Господин Мехди открыл почти сразу. На уставшем лице промелькнула искра удивления, две глубокие морщины прорезали лоб. Но еще сильнее он поразился, когда я ворвалась внутрь и рухнула на колени с коротким всхлипом:
– Хаджа, спаси!
Вот так, без всяких прелюдий и долгих объяснений. Ударилась лбом о толстый ворс ковра, после чего замерла в такой позе в ожидании реакции ошарашенного Карима.
– Ясмин, цветочек, что произошло? Братья? Отец?
Хаджа в растерянности подскочил ко мне, схватил за руку и принялся поднимать, но я воспротивилась. Вцепилась в его джеллябу так крепко, что никакая сила не оторвала
