боль лишь моя.
Я поискала стремя, зацепившись загнутым носком бабуша15 за складки одеяла, наброшенного между горбами в качестве седла. Естественно, туфля моментально слетела с ноги. От моей возни одеяло сползло, и я с визгом рухнула на землю рядом с флегматичным верблюдом. Расшитая ткань зависла в воздухе, подчиняясь неведомой силе, затем аккуратно опустилась на песочек, и меня накрыла огромная тень.
– Ты ведь на него залезла, – лаконично сказал Пол.
Когда он вернулся, и почему я его не заметила? Шумно вздохнув, я прикрыла глаза, сглатывая горький ком.
– Брось меня здесь.
– С верблюдом? Он мне дорого обошелся, считай, свободой поплатился, нервами, трех скакунов отдал.
МакГиннес цокнул языком, явно подсчитывая в голове траты, а я крепче сжала пальцы и зарылась ими в горячий песок. Даже на бок не перевернулась, просто уставилась слезящимся взглядом в небо.
– Забери, меня оставь.
– Здесь скорпионы.
– Прекрасно, пусть Мудрец возьмёт мою жизнь с их ядом.
– И змеи, жирные такие. Вон одна ползет прямо к тебе.
Угроза подействовала. Я вскочила с визгом, потеряв вторую туфлю, и бросилась к замершему верблюду. Вцепившись в грубую шкуру, попыталась забраться между горбов, но не хватило роста. Зато насмешила мужа: бархатистый смех разлетелся на много канн вперед.
Лишь когда дыхание выровнялось, а стук сердца уже не отбивал барабанами по ушам, я оглянулась и зашипела не хуже ползучих гадин. В голове, правда, ощущение прикосновения гладкой чешуи никуда не исчезло.
– Обманул!
– Чуть-чуть, – хмыкнул МакГиннес, на что я рассерженно фыркнула. – Ты не закрепила одеяла.
– Я даже не помню, как садилась на верблюда, – прикусив губу, я отвернулась и уткнулась носом в шею животного.
Ладонь скользнула по грубым ворсинкам, кожа ступней заныла и появилось неприятное жжение. Всего минута или две, а солнце уже норовило оставить красные следы на теле.
– Смени обувь, – сказал Пол.
Я шумно выдохнула, затем потянулась к седельной сумке, которая валялась рядом с одеялом.
– Хаджа положил пару замшевых ботинок. В пустыне самая лучшая обувь для походов.
Домашние туфли безжалостно полетели в маленький бархан. Практически с ненавистью, как напоминание о прошлом. Руки чесались стащить и подранную абайю, но раздеваться при Поле я стеснялась, да и времени не осталось.
– Ясмин?
– Что?
Я сунула ногу в мягкий ботинок, подвившись тому, как точно дядя Карим угадал с размером. Сразу стало удобно и хорошо.
– Ты можешь поплакать. Это нормально, горевать по близким.
– Господин! – нас окликнул Али, не дав ответить. – Солнце садится!
Мы одновременно посмотрели на горизонт, который постепенно окрашивался в темное золото. Жара не спала,
Бабуши – кожаные туфли без задников, обычно из тисненного сафьяна. Один из видов национальной обуви в Марокко.
