раз я повторила заученную фразу? С того момента, как мы под конвоем стражников вышли из дома хаджи с несколькими тюками вещей, раз шесть или семь.
Мне не позволили переодеться, да и вряд ли я сумела бы в таком состоянии. Все происходящее казалось чем-то нереальным, чужим. Нет, одно дело видеть жестокость на улицах, но не являться участником. Совсем другое, когда тела твоих родных бросают в телеги, словно мешки с навозом, и ты видишь ручку маленького Юсефа, которую держала в детстве, пока тот засыпал.
Пусть братья выросли глупыми и жестокими под тлетворным влиянием Амаля. Я же любила их, растила, укачивала. Они были моей семьей, дорогими сердцу людьми.
– Ясмин, – повторил Пол.
Удивительно, выучил наконец. Или просто понял все без лишних слов.
«Ведьма, гори в пламени шайтанов! Из-за тебя наш хозяин погиб! Где нам искать кров? На что кормить детей? Никто не возьмет прислужников предателя, мы умрем. Ты довольна?!»
У святилища я почти поверила в чудеса, однако у дома хаджи рухнула на землю сломанной птицей, придавленная чужими проклятиями. Крики Айгюль, старой служанки, до сих пор летели вслед до самых ворот. На улицах Амррока нас провожали хмурыми взорами, плевали под ноги и отворачивались. Никто не посмел ляпнуть гадкое слово хадже, но не поскупились на них для меня и моих спутников.
Город за нашими спинами практически растворился в раскаленном воздухе, однако яркой вспышкой перед глазами по-прежнему стояла картина: тела Амаля, Хазара и Юсефа в кроваво-красном песке. К трупам сразу подлетели стервятники – почуяли добычу раньше, чем мы отошли от городских стен. Мне не удалось даже отогнать их, ведь стражники не позволили. Обнажили сабли и приказали нам убираться восвояси.
Я не помню, как прощалась с дядей Каримом. Он говорил какие-то напутственные слова, затем поцеловал в лоб и отпустил. А потом…
– Господин, хаджа пополнил наши запасы водой, вяленым мясом, рисом, финиками и лепешками. Есть немного сушеных фруктов, и кое-что из одежды. Главное – не попасть в бурю, когда перейдем дюны, ступим на территорию наснасов, – бормотание Али ворвалось в мрачные думы.
Я вздрогнула при упоминании чудовищ, а вот Пол, кажется, почти не обратил внимания на слова слуги. Пронзил меня взглядом напоследок. После чего уставился вдаль и поправил ткань своей куфии14, подтянув белый хлопок к носу.
– Туда?
Он кивнул на высокий холм из песка, где проходила невидимая граница между миром людей и чудовищ. Я знала, что в древности маги поставили там печати, которые уже много столетий отпугивали разного рода тварей от города. Позже дедушка султана Илама пустил в обход торговый путь, используемый путешественниками для безопасного перемещения по пустыне. Только дорога эта занимала много времени, а ставить порталы на открытой местности при таких погодных условиях – неразумно. Все накопители и кристаллы выходили из строя.
– Почему бы нам не пойти по Золотому пути? – Али и Пол вздрогнули, посмотрели удивленно. Будто вспомнили, что не
Куфия – арабский головной убор
