гниль сменилась совсем другим ароматом. Тошнотворную сладость изгнала хвойно-терпкая смола. Она пощекотала нос, затем пропустила вперед пожухлую траву и колкую нотку льда.
«Так пахнет снег», – почему-то подумала я, позволив себе рухнуть в водоворот чужих эмоций.
Мне снились зеленые луга, а потом родной город. Лавки с радужным переливом поцелованных солнцем фруктов и пряный вкус корицы, которую быстро сменяла сладость меда. Касаясь кончиками пальцев красно-оранжевого бока апельсина, я тихо смеялась над руганью двух торговцев. Кого они не поделили? Осла?
Просыпалась я с трудом. Лишь когда настойчивая тряпка, обильно смоченная в воде, шлепнулась на лицо. Пришлось отмахнуться от ее назойливого внимания к моей горящей коже. Правда, я была не в состоянии двинуть конечности. Даже глаза открывала усилием воли, целую минуту моргая, чтобы отогнать цветные вспышки.
Вокруг был… Рай. Сначала я решила, что умерла и попала в сады Мудреца. Кожистые листья финиковых пальм отбрасывали танцующие тени, склонялись друг к другу, чтобы прошептать какую-то тайну, известную только им. Осторожно приподнявшись, я разглядела жмущихся к толстым стволам невысокие абрикосовые деревья и инжир, в чьих ветвях копошились громкоголосые птицы. Пальцы судорожно нащупали шелковистый покров травы, когда шум воды долетел до моего сознания.
– Очнулась, – меня накрыла невысокая тень. Али недовольно прищурился, наклонился и забрал с моих колен упавшую тряпку.
– Г… Где мы? – каркающий звук вырвался из груди. Прищурив маленькие глазки, слуга Пола фыркнул и кивнул куда-то вправо.
– Оазис Азиза.
Изумрудная гладь воды чуть не ослепила меня, пришлось прикрыть ладонью лоб. Сверкающие блики игриво подмигивали мне, приглашали окунуться в манящую прохладу и смыть с себя всю дорожную грязь. Задрав голову выше, я заметила горный хребет, который в некотором роде закрывал волшебное местечко каменной стеной от любого вторжения.
– Сезон засухи, река Азиз мельчает и образуются островки с растительностью, – пояснил Али.
– Мы прошли территорию наснасов?
Я покопалась в воспаленном мозгу, воскрешая в памяти все, что помнила о переходах через пустыню. Получалось плохо: голова кружилась, желчь мешала нормально соображать.
– Вроде того, – уклончиво ответил Али и присел рядом на корточки. Только сейчас я заметила глиняную чашу с водой, в ней слуга смачивал кусок куфии. – Ты провела в беспамятстве четыре дня.
Мудрец Великий, четыре дня!
– Что произошло? – прошептала я.
Али поморщился, затем коснулся сухой ладонью моего лба и пробормотал:
– Глупая девка взвалила на хрупкие плечи ношу не по силам.
– Я…
Недовольный взгляд резанул по мне, отчего пришлось прикусить язык. Я вдруг подумала, что не так Али молод, как мне сначала показалось. Морщинки в уголках глаз, серебро редких прядей в волосах и что-то такое…
