не… – начал он и осекся.
– Все в порядке, – горькая желчь легла на язык. – Кто доверится убийце, верно? Вдруг у меня еще парочка зараженных насекомых в кармане припрятаны.
Терлак мне не доверял, а я не настаивал. Пусть бы провалился трижды наш король, но навязанная поездка превратилась в отличный способ решения проблем. Нет меня – нет никакой неловкости.
– Пол, – нахмурил рыжие брови брат.
Я поднял голову, окинул Терлака взглядом. Волосы чуть светлее моих, в плечах шире и выше на полголовы. Черты лица у него грубее – отрастит бороду, и один в один дядя Гилберт или почивший отец. Что общего между нами находила Юна? Она часто говорила подобные вещи, когда брат не слышал.
– Жаль, что я не умер, Терлак. Вот правда. Лучше бы ты меня прямо там добил.
Кто-то коснулся моего плеча, и я резко очнулся. Али наклонил голову, кивнул на почти остывший чай и поинтересовался:
– Господин? У вас зуб болит?
Убрав ладонь от лица, я понял, что тру челюсть несколько бесконечных минут. Забавное воспоминание пришло следом за неприятным разговором. Тогда братец не церемонился: с размаху выбил из меня дух и чуть не лишил зуба.
«Бестолочь!» – проорал воображаемый Терлак в голове.
Где-то в пустоте души, выжженной горячим солнцем ненависти, встрепенулась жизнь. Совсем крохотная, прямо как в момент нашего с братом прощания на пирсе. Его последние слова стерли сырость и уныние тех дней перед поездкой.
«Когда ты вернешься, мы снова будем семьей».
«Когда я вернусь, то снова попрошу у тебя прощения», – подумал я и поднял голову к ясному небу.
– У вас такой вид, господин, как будто вы прямо сейчас перебросите веревку через вон ту пальму и покинете нас грешным способом, – Али скромно потупил взгляд, когда я возмущенно обернулся.
– С ума сошел?! Я верующий человек!
– Все так говорят, – вздохнул поганец. – А потом: «Извините, дети, папа больше не может содержать наш гарем и всех повелел казнить без помилования».
Послышался шорох, я краем глаза заметил Ясмин, которая неторопливо приближалась к нашей компании. Влажные волосы сверкающим водопадом рассыпались по плечам, свободное платье облегало ее стройный стан при каждой встрече с ветром. Бормотание Али отошло на второй план, зато проснулись интерес к легким очертаниям груди Ясмин и желание дотронуться до шелка темных прядей.
– …ах, до сих пор помню, как вы смело шагнули за мной в чан с дерьмом. Смелый поступок настоящего воина. Сильными руками вытянули вашего слугу из лап шайтанов…
Что он несет?!
– Разве в чан не сажают за воровство? – ресницы Ясмин затрепетали, а вот мне резко стало не до прелестей молодой супруги.
– Грешен, – поник Али в ответ. – Украл всего два залежалых персика, а жестокие слуги султана чуть в дерьме ишака не утопили. Но господин рвался меня спасти!
У
