опускаются на мои губы. Трепет темных ресниц завораживает, и мне плевать, смотрит на нас кто-то, или нет.
Александр представляет, насколько красив? Или, у меня одной такая реакция?
– Пожалуй, да.. – тихо говорит он, но его волнение выдает хрипотца. Обида на то, что я его никак не волную, исчезает, как только дергается его кадык.
– Аделаида, не нальешь мне вина?
Момент обмена флюидов обрывается.
Холодный, ровный голос возвращает в реальность. На нас никто не обращает внимания, кроме пар стеклянных серых глаз.
Дилан.
Лидия странно смотрит на нас. Александр отворачивается и кашляет в кулак. Моя злость вспыхивает мгновенно.
– Конечно, – мои губы растягиваются в неестественной улыбке. О нашей неприязни знают все. Помню, в прошлый раз, на его девятнадцатое день рождение, я приготовила ему соленый торт, а сверху украсила куклой вуду, перетыканную настоящими, толстыми иголками. Оставила ему прощальный подарок, как раз перед их отъездом.
Шуму-то было. И от мамы нехило прилетело.
Из раздумий, отвлекают обрывки разговоров Франчески и Джеймса, что-то про поставки тканей.
– Поживей, – властным тоном говорит Дилан, и, как ни в чем ни бывало, ставит пустой бокал перед собой. Могу поклясться, что уголки его губ чуть дергаются вверх.
Треснуть бы тебя тряпкой, чтобы ты обалдел, а?
Казалось, ну, просто налей ему вина, как всем, и иди обратно к Алексу. Но нет, он задевает какие-то струны внутри, и меня коробит так, что хочется вылить содержимое ему на голову. Эта неприязнь копилась слишком долго, чтобы относиться к нему снисходительно и мило улыбаться. Дилан не отрывает от меня взгляда, и внимательно смотрит, как я наполняю его бокал. Пытаюсь вспомнить, сколько же лет ему исполнилось, что он так смело потягивает вино? Он всего лишь на четыре года старше. За это время он изменился… Ну, разве что, только внешне.
Стал ещё отстраненнее, чем был.
Темные пряди на макушке шторкой обрамляли виски. Затылок был коротко пострижен. Широкий разворот плеч, выпирающие вены на руках, бледная кожа.
Гордость так и не позволила назвать его красивым. Совершенно обычный…
Ничего особенного.
Сил, чтобы вслушиваться в разговоры наших семейств, у меня не осталось. Наконец-то заканчиваю с обслуживанием. Еще надо доделать доклад… Потом все это убрать. Устало плюхаюсь на стул, и слишком быстро разделываюсь с ужином.
Лидия на противоположной стороне стола, кивает головой в сторону Александра, который почему-то злился, смотря на отца. Его руки сжимают салфетку, и рвут в клочья, образовывая белую гору. И тут я вспоминаю о том, что семейство Мартин пришло без одного члена семьи.
Без матери.
"Это твой шанс, черт тебя подери" – так и кричит выражение лица Лидии.
Пантомима началась.
"Но как?" – морщу нос я, в недоумении.
Лидия не на шутку злится и выпучивает глаза, указывая
