чар сырью, там где было понятно, что наложено, и ясно, что слабо. Ну и просто магической энергии жахнула в железо и присадки, стараясь чтобы сияние не было заметно в отблесках горнов, или что там коптит… Мастер попробовал побыковать, что деревенщина испортит ценное сырьё, но Андрей высыпал остатки из своего кошеля и сказал:
– Не сцы, оплачу если что, – и принялся ковать первую в своей жизни вещь, а может и нет, я не всё знаю, и ещё меньше помню.
Через два часа – что очень удивило обитателей кузни – то могучих ударов, то стука послабее со скоростью пулемёта, то визга шлифовальных кругов, и моего сования носа и шаловливых рук к заготовке, Кузнец представил своё изделие мастеру. Я думала, что фальшион будет изысканно кривой, как прекрасный Серый делает, но он скульптор, так видит, и так в кузнечном мастерстве его руки растут. Но фальшион Андрея получился настолько прекрасен, что глаз не оторвать, и даже с рукоятью и гардой из другого сплава. И почему-то считается, что фальшион, это низкое оружие, не правильный прямой меч, не сабля и не шпага. Но этот фальшион просто затмил всё, что висело в самой светлой части кузни для покупателей. Ну а уж когда тесты показали, что по прочности изделие Андрея превзошло всё, что было в кузне…
Мастер, осторожно писая кипятком, предложил оклад десять золотых в месяц, за 160 часов работы, шокировав коллег аттракционом невиданной щедрости. Я даже телепатически передавать не стала – что в ауре аж маяк сигналит, что очень надеется, что подмастерье лоханётся – по мне и так было видно… Сошлись на двадцати золотых. В день. За шесть часов. Ну и сверхурочные по пять золотых в час. Я прикинула, что и это очень выгодно будет хитрому недомерку. Правда работать буду и я. Иначе такой скандал будет, хи. Андрей сказал:
– Девицы будут при мне находиться! Ничего, не помешают, и даже вино и еду не надо будет с хозяина. Я сам куплю. Им и себе. И всем коллегам.
– Нахрена девки в кузне? – тихо завопил мастер.
– Кузины они мои. Троюродные. Девственницы. Такими и остаться должны, а они ух как проказливы, – смеялся Андрей. – А вечерами буду их на выступления на площадях сопровождать, чтобы не озоровали.
– Певички уличные? – ошарашенно пробормотал хор.
– У вас же одна кровать, – добавил какой-то уже осведомлённый умник.
– Мы с детства спим в одной кровати, – даже шмыгнул носом Андрей, показав от пола поларшина.
– Ты импотент?! – торжественно провозгласил один средних лет рон с кучей засаленных косичек.
– Ага. Приводи дочку, она проверит и подтвердит, – вызвал гомерический ржач Андрей и принял кувшинчик прохладного отменного пива у враскорячку зашедшей дочки хозяина таверны, по которой за версту было видно, что девица просто счастлива, да и похоже уже половина квартала это знала, а вторая в подробностях.
Андрей картинно осушил кувшин пива, ещё и проливая на мощный и рельефный голый закопчённый торс над прожжёнными штанами – а он работал
