пик. Наверное, п-праздники. Только с-страх у них о-один – у-успеть или не-не успеть. – Рокосуда передернуло. – Г-готовы? – спросил гусь отрешенно.
В Маиных глазах заиграл блуждающий огонь интереса; на щеках появились ямочки. Юка тяжело выдохнула, отведя взгляд:
– Конечно, всегда готовы, – сказала она иронично.
– Да ладно тебе, Ю! – воскликнула Мая. – А, по-моему, будет весело! По коням! – вскрикнула она восторженно.
Им всегда давали совместные задания, на которых действительно было очень весело: выявляешь слабости человека, наслаждаясь жизнью за его счет, – и вовремя сдаешь полученную информацию. В этой тайной деятельности их подкупало ощущение избранности. Даже неведение относительно цели работы не смущало их, как и то, что они не были официально посвящены в клуб – все срослось постепенно, само собой; сестры с детства видели то, чего нет, во всем руководствуясь чувственной интуицией, которая однажды привела их к клубу. Так же сама собой произошла их первая встреча в десятилетнем возрасте, завязавшись в дружбу, – из-за неприязни между родственниками по линии отца и по линии матери – в связи с их «некрасивым» расставанием: Юка долгое время не принималась семьей отца и почти с ней не виделась. В редкие моменты встреч с неблагосклонными родственниками она чувствовала их холод и высокомерие, часто прорывавшиеся словесной грязью в отношении ее семьи.
Мая деловито выудила телефон из самодельной вельветовой сумки, набирая номер:
– Это мой знакомый! Ночью вообще не спит. Божий одуванчик, – сказала она.
После первого гудка трубку подняли.
– Миша, выйдешь минуты через четыре на закругление? Я буду с сестрой, – обыденно проговорила она, широко открыв глаза, улыбаясь Юке невидящей улыбкой.
– Да, конечно! – и Миша куда-то отошел, не завершив звонок.
– Одуванчик… Только не обижай его!.. – попросила она Юку, что скорее являлось признаком хорошего настроения, нежели наставлением.
Вскоре подошел их трамвай, красно-белая Tatra T3, – обычное дело для Донецка. Скоростное расписание не соблюдалось, и, чтобы успеть на транспорт, следовало заблаговременно обосноваться на отправном пункте. Конечно, для сестер это не составляло большого труда: время для них автоматически замедлялось, все виделось в обычном земном ритме. Мог смутить разве что эффект «размытого движения» от приходящего и отходящего транспорта, исчезающий с задержкой.
Сестры прошли по чем-то освещенной площадке. Мая остановилась, обернувшись на гуся:
– Пока, милейший Рокосуд, – и заискивающе улыбнулась.
– Что з-застыли, девушки? – загоготал Рокосуд; его глаза загорелись огнем. – Са-адитесь, д-да поближе к-к выходу, вам вс-ставать на следующей! – вскинулся он.
Сестры взобрались в переполненный трамвай, модифицированный внутри до неузнаваемости, –
