Когда ещё не знал, кто он. Почему? Что он тебе сделал?
– А то ты его полюбил. Сам же как липку ободрал. Сказывают, что чуть не убил.
– Чуть – не считается. Жадность – грех. Но я её обуздал. А ты – нет. Как не любил Андрея, так и не любишь. Зло на него таишь и творишь.
– Не я ли надысь остановил толпу от волнений?
– Это и в твоих интересах!
– Что ты от меня хочешь?!
– Я хочу, чтобы ты признался и назвал подельников.
– А то что? Напишешь Государю на меня донос?
– Нет. Я просто выйду сейчас из церкви и сообщу полковым, что убил Андрея твой подельник, которого ты укрываешь. И ты будешь объясняться уже с ними.
– Ты дурной? – с отчаянием в голосе спросил отец Афанасий. – Я последний человек в городе, который желал смерти воеводе. Или ты, дурья твоя голова, думаешь, будто кто-то ещё в состоянии достать денег на строительство каменной церкви? Большой каменной церкви! Зачем мне его убивать? ЗАЧЕМ?!
– Не знаю, – покачал головой Агафон.
– Хочешь, я крест поцелую в том, что не причастен к нападению. И не ведаю, кто и зачем это сделал. Хочешь?
Агафон покачал головой и отвернулся к алтарю. Перед воротами, ведущими к нему, ещё не убрали кровь воеводы.
– Я не знаю, что и думать, – тихо добавил купец. – Этот убийца ведь не один был. В церкви находились его подельники. И они уважаемые люди. Ещё и ты с этим…
– Мы все растеряны, – осторожно произнёс священник. – Главное сейчас – не делать резких поступков.
– Боишься?
– Боюсь, что мы упустим заговорщиков. Они ведь теперь начнут действовать открыто.
– Ликаны и масаны – кто это? – сменил тему купец. – Никогда о них не слышал.
– Если бы я знал. Но, очевидно, что-то дурное, раз для них серебро губительно.
Агафон молча встал и не прощаясь вышел. Понурый. Афанасий же, бледный как мертвец, проводил его до дверей. И с огромной тревогой смотрел за тем, как тот проходит между помещиков. И молчит, то есть не обвиняет священника во всех смертных грехах.
А одно слово могло возжечь пожар. Ибо настроения среди помещиков были такие, что они любого бы растерзали, если бы узнали о причастности этого любого к нападению на их любимого воеводу. Даже те, кому Андрей не сильно нравился, помалкивали…
Глава 7
– Что там дальше? – устало зевнув, спросил Иоанн Васильевич.
– Государь, – вкрадчиво произнёс дьяк, – от твоего верного слуги грамотка пришла.
– Что за грамотка?
– Предупреждает тебя о том, что воевода тульский на тебя хулу возводит.
– Опять? Что в этот раз?
– Пишет, что Андрей болтает, будто бы ты, Государь, не настоящий. Ибо не в силах сам титулы дарить. И Кесарь ромейский в том тебя выше непревзойдённо. Да и не Кесарь, а даже простой баронишка ляшский или мадьярский.
– А кто прислал сию грамотку?
– Князь Белёвский[7].
– Это
В этой версии реальности князь пока ещё сидел в Белёве и не был репрессирован за измену.
