задумчивости, Леонардо таинственно улыбнулся:
– Добыча? – словно желая размять шею, он повёл головой, но, когда она закончила оборот, на её месте уже серел оскаленный череп: – Я слишком костляв для добычи, не находишь? – насмешливо сообщило клокотание, пока осевшие во тьме глазниц белёсые глаза исследовали нависающего хищника.
"Х-р-у-с-т-и-т. В-е-с-е-л-о", – раскрытая пасть прихватила подбородок лича. Нежно. В начале. Потом же постепенно стала усиливать нажим.
– Что ж, – некромант вернул себе человеческое обличье. – Ты сама напросилась…
Челюсти зверя сомкнулись на чёрных клубах, а лапа, миновав пустоту, упёрлась в перину. В следующий миг он ощутил, как его дёрнули за хвост. От такой наглости моалгрен скачком развернулся, да застал лишь вьющиеся лоскуты тумана. Сквозь них, у приоткрытой двери, можно было различить колдуна, что, издевательски помахав ладонью, шагнул за порог спальни.
Зверь рванул за ним, да слишком стремительно, так, что, вылетев в коридор, чуть не поскользнулся на вскопнутом ковре. Это быстро охладило пыл. Окутанное мраком поместье не было проблемой для глаз хищника, а вот незнакомая территория требовала внимательности – моалгрен осторожной поступью двинулся по длинному проходу, в конце которого светлела балюстрада винтовой лестницы.
А этажом ниже, у облагороженной гобеленом стены, стоял Леонардо. В западное крыло дома не проникали посторонние звуки – можно было не думать, что узилище даст о себе знать, и спокойно наблюдать за моалгреном сквозь каменную толщу. Изучать повадки, возможности ночного зрения, магические умения. Попутно колдун тронул пальцами подбородок, где на коже двумя дугами тянулись вмятины от зубов: менять форму во время тесного контакта с голой костью – не лучшая идея. Однако раскрыть гостью могла лишь провокация, и эффектность – один из её инструментов. Пальца стёрли с лица след, будто нарисованный, оставив после себя ровную кожу. На губах же зародилась улыбка:
– Ты не спешила, – Леонардо смотрел на возникшего сверху зверя, что на миг замер у лестницы, а потом стал неторопливо спускаться по широким ступеням: – Любовалась моей коллекцией картин? Для коридоров я предпочитаю творения Гедэбраунга. Природа в неброских тонах. Неназойлива и в то же время способна притягивать взор. А вот полотна Фёрби созданы для залов, – колдун повернулся к гобелену с изображением королевской охоты: – Только взгляни, насколько искусно…
Леонардо вдруг распался на чёрные клубы, которые тотчас были разогнаны приземлившимися лапами.
– …переданы эмоции всадников, – закончил предложение появившийся вдалеке некромант.
Он даже не обернулся на сверлившего его взглядом моалгрена, чья «охота» в этот раз не удалась, и двинулся к резным вратам. Распахнутые обеими руками створки не издали ни малейшего скрипа, словно тому, что находилось внутри было отведено особое значение. Другими словами не объяснить заботу о петлях в доме, где тонкий флёр пыли
