не пострадал в процессе обучения.
Так они и провели время, бок о бок, размышляя каждый о своём. Иногда образы смешивались, то осознанно, то случайно. Нелегко моалгрену давался контроль: не самая сильная сторона этих существ. Переменчивый облик, желания и стремления, магия, перетекающая из света в тьму и обратно… Во многом Учителю удалось добиться стабильности у Ли, научить её контролировать магию и пользоваться ей. До недавних пор…
Сумерки уже окончательно окутали лес, солнце скрылось за горизонтом, а земля постепенно остывала, намекая: пора бы и домой. Послав Криге образ каменного очага, в котором маняще плясали язычки огня, и ковра с пушистым, длинным ворсом перед ним, моалгрен встал, вернул себе человеческое обличье. Под выжидательные взгляды гиены вперемешку с широкими зевками и потягиваниями, Ли, зябко ёжась от резкой смены восприятия, быстро надела сапоги и платье. Оставалось дело за малым: открыть портал у хижины – и они дома.
* * *
С той поры утекло три дня, на протяжении которых Леонардо не покидал своей башни: детально перебирал воспоминания Эффалии, классифицируя всю собранную информацию. Фрагменты мозаики постепенно складывались в единую картину, где можно было заново познакомиться с каждым персонажем. Больше всего колдуна интересовала Ли, которая и вправду меняла поведение в зависимости от физической формы. Изначальное предположение ушло недалеко от истины: две сути, звериная и человеческая, сплетались в единой личности, внося корректировки в характер во время активной фазы. Сейчас было даже смешно. Ответ всё время лежал на виду. Шиари`Ли. Двойное имя. И если человек выбрал себе одну половину, то вторая закономерно принадлежала зверю.
Однако вопрос главенства в лесном тандеме оставался открытым. Слишком мало данных. При ребёнке не обсуждали важных тем, а если что-то и промелькивало, имело белые пятна, оттого что дочь во время разговора меняла фокус внимания: срывалась в погоню за мышью, заглядывалась на порхающих бабочек или же, переполненная впечатлениями, засыпала под тёплым боком Криги.
Тем не менее в Леонардо крепла уверенность, что вокруг Ли витала тайна. Она незримо касалась пальцев и выскальзывала, чем ещё больше будоражила. Настолько, что отпущенные Рихардом слова вызвали неоднозначные чувства. Некромант не претендовал на чужую собственность, но, как выступающий за свободу, всецело поддерживал право индивида на самоопределение. Хотя такие мысли походили на предлог проверить, насколько крепко Рихард держит бразды правления. Если держит вообще. Не исключено, всё это – проверка серьёзности намерений за авторством Ли.
Ли. Ли. Ли. Мыслей о ней, как о равноправном партнёре, стало так много, что остатки критического мышления указали на нездоровую одержимость моалгреном. Неужели коварное существо всё-таки заманило в гипнотический капкан? Скверно, когда не можешь доверять самому себе, когда подозреваешь сознание в предательстве. Пусть истину поведают те, кто никогда не предаст. Вороны уже приглядывали
