же с сумасшедшим!
– Да, да, разумеется… – пробормотала она.
Филипп воодушевился:
– Душечка, я вас умоляю, я припадаю к вашим ногам – выполните ее последнюю волю и разыщите всех потомков ее брата. Вам это непременно зачтется. – Он указал изящным перстом на розовый потолок в розовых пузатых ангелах.
Даша отвела глаза. Человек, с такой настойчивостью желающий расстаться с деньгами и поместьем, безусловно, заслуживал уважение, не взирая на цвет волос и панталоны.
– Я знаю, maman немножко скупа, – мсье Кервель улыбнулся улыбкой человека, понимающего и прощающего слабости близких. – Конечно, за такую сложную, а возможно, и небезопасную работу полмиллиона маловато, потому не сочтите за обиду и примите от меня еще столько же. Пусть ее душа упокоится с миром. Она, бедняжечка, так настрадалась в своей жизни!
Господи, да он еще собирается потратить на это собственные деньги! Даша испытала сильное желание немедленно отказаться от всего – обирать это инфантильное существо казалось ей просто аморальным.
Филипп Кервель своей тонкой душой ощутил ее сомнения и расценил по-своему.
– Милая Ди-Ди… Вы разрешите мне вас так называть?
«Милая Ди-Ди» пожала плечами. Пока никого из знакомых нет поблизости, ей все равно.
– Вы только не подумайте, что мы хотим вас эксплуатировать. Нет-нет! Просто вы единственная, кому можно доверить столь деликатное поручение. Вы, наверное, догадываетесь, сколько алчных и непорядочных людей могут заинтересоваться этой историей. Ведь речь идет о немалой сумме. Со своей же стороны я готов помогать вам всем, чем возможно. Я готов на это время стать вашим верным помощником, адъютантом.
Даша снова едва удержалась от смеха. Невозможно даже представить, чтобы это крашеное недоразумение таскалось за ней по всей России и сопряженным государствам.
– Мсье Кервель, боюсь вам в Москву никак нельзя.
Филипп не обиделся, скорее встревожился:
– Но одной вам тем более опасно! Вы все-таки женщина! Нет, нет, – он развернул плечи. – Если с вами что-нибудь случится, мне maman никогда не простит. Кто-то должен вас защищать!
Ну разумеется. Только, если их и прижмут в каком-нибудь темном углу России, то можно голову дать на отсечение, что отбиваться придется именно ей.
– Мсье Кервель…
– Зовите меня просто Фи-Фи.
«Просто»
Проще некуда. Даша слабо улыбнулась.
– Мсье… Фи-Фи, вы не представляете, насколько сложной, а главное, долгой может оказаться эта работа.
– Долгой?
– Именно. Я училась на историческом факультете и потому имею кое-какое представление об архивах. Это очень долгая и кропотливая работа. Вряд ли она сопряжена с повышенным риском, но с неудобствами – сто процентов.
– Что вы имеете в виду?
– Зимой в России холодно, а архивы занимают довольно просторные помещения, которые сложно
