король…
Воздух прорезал вой полицейских сирен.
– Верховный Король фейри? Это он послал убить меня? Почему?
Ее челюсть отвисла и снова захлопнулась, и я прижала осколок к коже прямо под ее глазом.
– Я… не знаю! – взвизгнула банши.
И я поверила. Но в следующую секунду она судорожно вцепилась мне в шею, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь. Холодные когти сдавили горло.
Я отвела руку назад и вонзила осколок ей в шею, рассекая артерии. Перепачканная ее кровью, поднялась, вся дрожа.
Повелительница Ужаса…
Полицейские сирены слышались уже совсем рядом, и я бросилась к Габриэлю, впервые рассмотрев его как следует. И едва смогла дышать. Его шея была разорвана, прекрасные карие глаза уставились в небо. Горе грозило задушить меня, утопить. Кровь Габриэля растекалась по улице широкой лужей.
– Габриэль, – прошептала я. Значит, банши кричали по нему…
Он мертв, его уже не спасти. Тяжелое горе выбило из меня дух.
Глава 7
Я проскользнула в свой номер через одно из зеркал. Грудь сдавило от тоски, по щекам текли слезы, одежда пропиталась кровью – кровью банши, моей собственной, кровью Габриэля, – и от ее металлического запаха сводило желудок. Я быстро стянула промокшие насквозь джинсы и взглянула вниз, на ноги: кровь просочилась сквозь ткань, оставив на коже странный, тошнотворный красный узор. Столько крови… Я не могла дышать.
Я рухнула на кровать, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Габриэль погиб, пытаясь помочь мне. Он был настоящим другом – лучше, чем я заслуживала.
Я уставилась на пол, по-прежнему усыпанный осколками. Из горла у меня вырвался всхлип, потом еще один. Я пыталась сдержаться, убедить себя двигаться дальше – фейри хотят меня убить, и нужно действовать. Но меня охватила скорбь.
Я вспомнила, как в первый раз встретила Габриэля на месте преступления на Митр-сквер, впервые заглянула в его карие глаза. Как мне приснился кошмар, я с криком проснулась у него дома, и он пришел меня успокоить. Сколько раз я просила его о помощи, и он никогда не раздумывал. Как он заботился обо мне; как, напевая себе под нос, жарил яичницу…
Нельзя допустить, чтобы эти воспоминания навсегда омрачились другим: как он лежит навзничь в переулке с пустыми глазами, разорванным горлом и гримасой боли на лице. Смогу ли я когда-нибудь думать о нем, не вспоминая этот кошмар? Не гадая, как бы сложилась его жизнь, не встреть он меня?
Я вцепилась в край грязной простыни. Хоть бы Габриэль никогда не приходил сюда навестить меня… Слезы застилали глаза, струились по лицу.
Наконец слез не осталось – только пустота под ребрами. Не знаю, сколько я просидела на кровати, уставившись в пол; может, несколько часов. Когда заныла спина, я встала и огляделась. Медовый солнечный луч просачивался сквозь жалюзи, отражаясь в осколках. Я прошла в угол комнаты, подняла с пола пакет и начала осторожно собирать в него осколки – один за другим. Я действовала внимательно и аккуратно, избегая острых углов, стараясь сосредоточиться.
