ситуации, в которой жизнь и здоровье моих людей подвергаются опасности. В этом случае я волен поступать так, как сам решу нужным. А опасность тут представляет каждый, – он стал каким-то не по возрасту серьезным. – Не верите? Посмотрите на нее.
Он махнул рукой в сторону девчушки. Та вздрогнула, но не повернула головы, лишь сильнее поджав колени.
– И таких здесь много. Проституция, незаконная торговля, контрабанда, грабежи, вымогательство, похищение с целью выкупа… Мы испробовали все: запугивание, подкуп, хитрость, чтобы выудить хоть какую-то информацию. Но все тщетно, – он быстрым движением провел по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. – Каждый деревенский либо сам покрывает преступника, либо притворяется одним из этих вшивых крестьян. А значит, все они должны понести наказание. А вы, как последняя дурочка, поверили в сказки, которые они вам наплели, да?
– Да, я вижу, как вы тут успешно боретесь с преступной деятельностью. Не покладая рук, – я кивнула на вино и карты на столе, но на бедную девочку я даже не взглянула, страшась что маска бесстрашия и напускное безразличие спадут. – Если вы тут пытаетесь воззвать к моим чувствам сострадания и жалости, то уверяю вас – зря. Из ваших уст подобные речи звучат настолько лицемерно, насколько это возможно. Вы можете делать что угодно, лейтенант, но помните о последствиях. И вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что их не будет. Потому что кроме этой бедняжки, которая является не больше, чем игрушкой для удовлетворения ваших извращенных желаний, я вообще не увидела никаких весомых доказательств ваших слов. А вот мое слово еще как будет иметь вес. Как думаете, что скажет граф Монрес, если узнает, что вы распяли четверть деревни из-за своих подозрений?
Лейтенант ударил кулаками о стол так, что мы с девочкой подпрыгнули, а содержимое стакана оказалось разлито по разложенным на столе бумагам. Но Вибер даже не обратил на это внимание.
– Ты издеваешься надо мной?! – его голос стал больше похож на рык, а лицо скривилось в оскале.
Моя рука инстинктивно метнулась к кинжалу на запястье, но Максимилиан уже влетел в комнату с рукой на мече.
– И где же ваша хваленая гвардейская выдержка, лейтенант? – спокойно ответила я, глядя прямо ему в глаза. Кратким движением головы я дала Яну понять, что все в порядке. Тот помедлил, не спуская глаз с лейтенанта, и нехотя подчинился. Дверь за нами захлопнулась.
Александер шумно втянул воздух, делая глубокий вдох. Подняв скатившийся на пол стакан, он наполнил его в третий раз, и тут же залпом опустошил его. Лицо его раскраснелось, однако он ничего мне не ответил, и я продолжила:
– Давайте на чистоту, лейтенант. Я знаю, что вы не имперец, потому что бы никто из них не стал бы браться за такую грязную работу. И я знаю, как некоторые из кожи вон лезут, чтобы заслужить право стать гражданином. Даже если все то, что вы говорите – правда, от лица Дома Монрес будет отправлена официальная жалоба в Имперскую Гвардию. Вы
