так и делаю, Господь,надеюсь, пронесёт!
И встанем в дружбы хоровод,
и будет новый год.
Мимо Бродского
Только пепел знает, что значит сгореть дотла. Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперёд… И. Бродский
Ничего-то не знает пепел – апофеоз частиц,
и не помнит кем был до тех пор, как сгорел дотла,
дальнозорко вглядываюсь я в полёты птиц,
в разносимые ветром метафоры-облака.
Пепел падалью разве может стать?
Разве кто-то смятый окурок или плевок?
Под скамьёй диогеново в обнимку с грязью лежать,
пока не свободен от целого и пока всё ОК.
Пепел… Слежится ли он в культурный пласт?
Функционально пепел такой же, как перегной,
апофеоз частиц не эфемерный балласт,
один отмирает и зарождается кто-то другой.
Например, облако пепла от извержения Кракатау
носилось по свету и дважды обогнуло землю,
пока не выпало однажды в осадок,
как и положено пеплу.
Призрачно всё в пирамидальном мире апофеоза,
археологи из Томска вряд ли что откроют,
потому что свобода от клеток называется апоптозом,
а свобода от целого того не стоит.
Краски
Прежде всего: цвет на экране, как правило, навязчив, даже вызывающ.
© Андрей Тарковский
Я ещё застала эти краски,
эти ржавые на пнях салазки,
этот холод, голод и сиротство,
это окружающее сходство,
или скотство, или отупение,
это заготовленное мнение,
эту уготованную участь,
эту принуждённую кипучесть,
этот суд и блуд большого брата,
эту справедливую зарплату,
эти перспективы мимо кассы,
эти озабоченные массы,
пьющие, поющие и злые,
бьющие, гнетущие, больные,
стеклотару и пивные точки,
и замызганные в кровь сорочки,
и засаленные в пот ушанки,
в очереди сучьи перебранки,
злую силу шефа-коллектива,
и полит-остроты Крокодила…
Чёрный ворон, что ты?
Что ты вьёшься
над вороньей белой головой?
Моих перьев не дождёшься,
чёрный ворон, я не твой.
Серо-ртутная теория
Он «ртуть» название мне даст
за то что ускользала,
а я, поднять всей жизни пласт,
в охотника играла.
И был охотник хоть куда:
проворен и искусен,
интриговал, да вот беда!
Лассо накинуть трусил.
Он «ртуть» название мне даст
за то, что я стекалась
к своим частям, и каждый раз
в тисках не закреплялась.
не мог рассыпать и уйти,
забыть – какая малость!
Я ускользала,
на пути лишь дымка оставалась…
И философским камень был
такого преткновения,
где каждый
