по вире,майнаю по лире,
опа качелька,
кач-кач, баю суть,
тьфу чоцетака,
мартышка-гранака,
сплю ведь уже
и не можу
уснуть…
Зимнею клюквою
стынет бессонница…
Прекрасная грусть
О, belle tristesse! О, nostalgie!
Как сердце высказать, скажи!
И успокоить как, ответь,
И песню лебедя допеть.
О, мой Сhopin! О, perfect Blue!
В душе одно: люблю, люблю!
Люблю леса, люблю поля
И небо, горы и моря…
Но почему так грустно мне,
Как будто в дальней стороне
О чем-то давнем я грущу,
Себе чего-то не прощу…
Мне звёздным ветром принесло,
Что скоро встану на крыло
И полечу, и грусть пройдет!
Меня ведь кто-то где-то ждет…
Чужая неприступная Хандра
На стихотворение Т. Пешковой
«Какое счастье даже панорама
их недостатков, выстроенных в ряд!»
Александр Кушнер
Чужая неприступная хандра
в хрусталике остекленела точкой,
разбиты вирши, благо, не всегда
проклёвывались неказистой строчкой,
и всё же недосказанность горчит,
жила кума, дышала, сочиняла…
Зелёный огонёк погас в ночи,
и день прошёл, в который обновляла
последний раз страничку в соцсети.
Сошла с маршрута, на другую ветку
вспорхнула птичка и теперь молчит…
– И, слава богу, – говорят соседки,
а то, ни то ни сё и звать никак,
чирикала без всякого канона,
ни пепла на челе, и с трауром бардак.
– Мятежна дурь, хоть с виду и матрона…
– И кружевное – только на портках,
пусть шёлковы подъюбники, чулочки,
полна палата косного ума…
– Где там, в оборках, ахиллеса точка?
– Что буквицы, словечки? Так, жнивьё!
– А кружева? Где тонко, там и рвётся…
– Гертруда – плоский образ? Про неё?
– Но Гамлет разрушительней смеётся
в клетушке боли, жажды и тоски!
– Шут, не изживший пубертат в опале…
– Зависит шут от времени в пути
и места точки сборки на привале…
А мы с тобой, кума, на это всё
взирать умеем с разных положений.
Присудит время каждому своё.
Поди пойми, кто здесь злодей, кто гений.
Святая простота
«O, sancta simplicitas»
Противоречит моей совести отрекаться от фраз, которых никогда не произносил
Ян Гус
Поленница в подножье сложена́,
идеей дух охвачен, точно демон,
но ясен ум,
блестят его глаза
угольями сгорающего тела.
Старушка, благочестия полна,
в огонь еретикý бросает хворост!
В борьбе за паству Папская булла
кострищу индульгировала
