ясно, что удачей здесь и не пахло.
«Как только я приземлюсь, они сразу отправят телеграммы, сообщат в газеты. Баттеридж узнает и пойдет по следу».
Такого преследователя врагу не пожелаешь. Берт вспомнил могучие черные усы, треугольный нос, грозный рык и свирепый взгляд. Послеобеденная мечта о чудесном обнаружении и продаже великого секрета Баттериджа рассыпалась, растаяла, улетучилась без следа. Ум Берта вновь обрел здравомыслие.
«Ничего не получится. Что толку забивать себе мозги?»
Он постепенно и с большой неохотой принял решение засунуть бумаги Баттериджа обратно в карманы и портфель, где они раньше лежали. Берт вдруг обратил внимание, как ярко сияет золотом шар и насколько теплее стал голубой небесный купол. Солнце, огромный ослепительный золотой диск, садилось в клубящееся море алых и пурпурных облаков с золотистыми краями – необычная, поражающая воображение картина. Облачная страна уходила на востоке в бесконечность, в густеющую синеву. Берту казалось, что его взору предстало все Северное полушарие мира.
Вдруг на синем фоне возникли три продолговатых темных силуэта, смахивающие на стремительных рыб; они двигались один за другим, словно стайка дельфинов. Силуэты действительно сильно напоминали рыбьи: у них были хвосты. Зрению не хватало света, чтобы как следует их разглядеть. Берт поморгал, снова присмотрелся, но явление исчезло.
«Должно быть, померещилось, – наконец решил он. – Таких вещей не бывает».
Солнце опускалось все ниже и ниже – не отвесно, но сползая к северу, как вдруг свет дня и вместе с ним дневное тепло разом померкли, а стрелка статоскопа качнулась в сторону «Descente».
3
– И что теперь? – спросил в пустоту Берт.
К нему с неторопливой уверенностью поднималась холодная серая беспорядочная масса облаков. Когда корзина нырнула в них, облака уже не напоминали покрытые снегом горные склоны, потеряли плотность и обнаружили свою начинку из бесшумно дрейфующих пластов и завихрений тумана. На мгновение, когда шар погрузился в самую середину сумрачной массы, снижение прекратилось. Купол неба внезапно исчез, последние остатки дневного света погасли, корзина начала быстро проваливаться почти в темноте сквозь вихрь снежинок. Снежинки устремлялись мимо Берта к зениту, крутились над головой и таяли, трогая щеки холодными пальцами призрака. Берт поежился. Изо рта вырывались клубы пара, все вокруг мгновенно покрылось каплями росы и сыростью.
Ему казалось, что он летит сквозь метель, с яростным ожесточением направленную вверх, но вскоре сообразил, что он сам со все возрастающей скоростью несется вниз.
Незаметно подкрались звуки. Великое всемирное безмолвие закончилось.
«Что это за непонятный шум?»
Берт с тревогой растерянно выглянул за борт.
Ему то казалось, что он что-то различает, то он ничего не мог разглядеть. Наконец появились вереницы маленьких пенных гребней и бушующий морской простор. Далеко внизу болталось лоцманское судно под большим парусом с неразличимыми черными буквами и крохотным розоватым фонарем. Судно качалось
