пажа во Фландрию. Оттуда он вернулся в Португалию, – очаровательный, исполненный светских манер. Сообщил Жуане по секрету, что получил французское имя Пьер де Вербе, и с упоением рассказал о скором посвящении в рыцари. Тренировать его поручили безземельному каперу Васко да Кунья.
Одноглазый Васко был давним знакомцем Брэмптонов. Когда-то Каштелу-Дору принадлежал ему, но за долги перешёл в собственность компаньона. Поместье рассматривалось как приданое Жуаны. Отец носил рыцарское звание, и его дети могли претендовать на хорошие брачные партии. Да Кунья надеялся вернуть Каштелу-Дору, но его сватовство к Жуане было безуспешным. Отец заявил, что не сделает её женой пирата с наёмничьим прошлым.
После отказа да Кунья не давал Жуане прохода. Скабрезные намёки, грубые шутки и непристойные жесты ввергали её в панику. Да Кунья только усугублял свои приставания.
– Он хочет соблазнить тебя или насильно лишить невинности, – сказал Педру. – Думает, что твой отец не захочет позора и согласится на ваш брак.
Шокированная Жуана боялась ходить одна по дому. Педру стал её неотлучным спутником.
Мачеха уехала из Каштелу-Дору, вскоре за ней уехал и Васко. Челядинцы привыкли к долгому отсутствию хозяев и делали вид, что берегут дом. До его обитателей им не было дела.
Старая нянька любила выпить и часто засыпала, приняв на ночь изрядную порцию вишнёвой наливки. Случилось то, что должно было случиться: нежная дружба Жуаны и Педру переросла в близость. Они занимались любовью каждую ночь и клялись быть верными друг другу до гроба.
– Не бойся, милая, – говорил Педру. – Сэр Брэмптон по секрету сказал, что хочет нас обручить. Я стану рыцарем, а Каштелу-Дору будет нашим домом.
Жуана слышала об этом впервые, но верила: ей хотелось верить. Кроме Педру, некого было любить, но она до дрожи в коленках боялась, что мачеха прознает об их добрачных отношениях.
За полтора месяца до адвента леди Брэмптон явилась в Каштелу-Дору с объявлением большом путешествии. Для Педру и Жуаны сшили ворох роскошных нарядов, а каракку «Прокурандо» загрузили тюками дорогих тканей. В день святого Мартина[27] судно покинуло лиссабонский порт.
Да Кунья больше не искал благоволения Жуаны. В пути он приударил за горничной мачехи, юной ирландкой Бриджит. В конце плавания морская болезнь служанки вызвала у леди Брэмптон кое-какие подозрения.
Жуана догадалась и тихо запаниковала. Что, если однажды с ней самой случится то же? Что, если она забеременеет до того, как священник обвенчает её и Педру? Спросить у мачехи о грядущей помолвке она не решалась. А вдруг отец держит это в секрете? Его замыслы и веления мачехи Жуана принимала беспрекословно. Так её учили с ранних лет. Так поступали все дети Брэмптонов, чтобы семья достигала богатства и положения в обществе.
Дурное настроение развеялось, как только Жуана уселась в повозку рядом с Педру. Мачеха и стряпчий[28] Джон Строу сидели напротив, тихо
11 ноября
Стряпчий – юрист, поверенный в делах семьи
