с самого начала.
Голос Эмили стал низким и хрипловатым – она собиралась рассказать либо похабную историю, либо грубую шутку.
Она распустила длинные волосы, и только одна прядь была сколота жемчужным гребнем. Меня это раздражало – ведь это не только мой жемчужный гребень, но и моя фирменная прическа. С января… нет, еще раньше Эмили стала нарочито подражать мне в мелочах. Сначала это сопровождалось комплиментами: «Мне так нравятся твои хлопковые юбки! Одолжишь мне какую-нибудь?» или «Я пользуюсь лавандовым кремом для рук, потому что он напоминает о тебе». Все это она произносила с обезоруживающей улыбкой. Но я знаю Эмили всю жизнь, и ее улыбка отнюдь не проста. Эмили вообще ничего не делает просто так.
– О какой леди Грейвсдаун речь? – спросила Роуз. – Разве почти вся семья не погибла в автокатастрофе пару лет назад?
– Не вся.
Эмили помахала рукой, словно три жизни ничего не значили.
Три года назад старший сын лорда Грейвсдауна сидел за рулем спорткара, а с ним ехали отец и жена. Он слишком быстро вошел в поворот рядом с поместьем, машина перевернулась, все погибли мгновенно. Ходили разные слухи о том, почему он въехал в поворот с такой скоростью, говорили и о том, что он был пьян и что в машине началась жаркая ссора. Самое популярное объяснение было и самым трагичным – якобы старший сын Грейвсдауна разбил машину намеренно, из-за интрижки между своей женой и отцом.
Скорее всего, правды так никто никогда и не узнает, но Резерфорд, младший сын, всего в двадцать два года вдруг не только унаследовал титул и земли Грейвсдауна, но и стал опекуном своего семилетнего племянника Саксона. Поэтому Резерфорд сделал то, что посчитал своим долгом. Немедленно женился. Однако брак оказался коротким.
– Если ты говоришь о последней леди Грейвсдаун, то она жива, – сказала Роуз. На холоде ее дыхание собиралось в облачка пара. – Она сбежала. В наши дни такое случается все чаще, ничего нового. Она познакомилась с тем, кто понравился ей больше, вот и все.
– Ну нет, далеко не все, – отозвалась Эмили. – И когда я была здесь, то нашла доказательство. Хотите посмотреть?
– Я хочу, – сказал Джон.
Он игриво пожал мне руку, и я наклонилась к нему. От него пахло лосьоном после бритья и мятой – а значит, этим вечером он хотел подобраться ко мне поближе. Я пожала его руку в ответ и улыбнулась в темноте. Он помог мне перелезть через упавшее бревно, а Уолт впереди придержал ветки перед Эмили. Отпуская их, он выбрал идеальный момент, чтобы они шлепнули Роуз по лицу.
– Уолт! – вскрикнула я, но они уже прошли дальше.
Я остановилась, чтобы помочь Роуз смахнуть сосновые иголки с воротника, а Джон придержал ветки для нас обеих.
– Вот сволочь, – пробормотала она, поправляя прическу.
В другой день Роуз наорала бы на Уолта, но сегодня выглядела слишком уставшей. Мне было неловко перед ней, потому что мы с Эмили отхватили единственных интересных парней в
