заговенья. Остальная публика занимает места в партере… иначе говоря, полукружьем у меня за спиной и, к моему изумлению, начинает делать ставки.
Да. Вышла за хлебушком, называется. Пострелять, поразмяться. А ежели у меня сейчас рука дрогнет?
– Ребята, лук не пристрелян, – предупреждаю честно. – Уж не взыщите…
Меня словно не слышат. Один ассасин, зевнув, непринуждённо опирается спиной о ребро щита, другой, сняв перчатку, вертит в руках и растерянно смотрит в первые ряды зрителей. Ему сердобольно протягивают какую-то ветошь, и он, с облегчением вздохнув, начинает полировать когти тряпочкой.
Игнорируют, значит.
Зрелищ вам подавай.
Да ладно, мальчики, прощаю великодушно, вам в пути действительно маловато развлечений. Наверное, одно рубилово. Так уж и быть, потешу, раз уж сам Игрок иногда надо мной ухохатывается. И Мага тоже, наверное. Эк он выразился: и откуда, мол, у этой дурочки рубин? Он меня принимает за какую-то недалёкую бестолочь. Разве я чем-то подавала повод? Ну, Мага…
Похоже, я сама себя распаляю, как берсеркеры. Потому что от злости даже чёртики в глазах пляшут. Во сне слова некроманта не казались мне такими обидными, а сейчас они задевают, хоть и с большим опозданием. Ох, сильно задевают. И первую стрелу я всаживаю, представляя, что летит она прямо в упрямый Магин лоб.
Чёрт. Спохватываюсь. Так нельзя. Если словом можно навредить, то и мыслями тоже. В последний момент мысленно пинаю разлюбезного недруга с линии огня. Стрела впивается в сухое дерево. Раздаётся характерный стук.
– У-у, – вздыхают за моей спиной. – Глядись-ко! Попала!
Кто там проиграл, кто выиграл – не знаю, но шепоток усиливается. Ставки повышены. Вьюнош, полирующий железную перчатку, косит на мишень, на толпу; оттуда ему энергично жестикулируют, и он делает в мою сторону отмашку. Подальше, мол, отойди, чего на месте застряла? Видишь, люди интересуются… Спиной чувствую, как сзади образуется вакуум, и отступаю на несколько шагов.
Последующие полчаса я повторяю это дважды. И постепенно делаю из щита нечто вроде ощетинившегося ёжика. Я располагаю стрелы крестом по горизонтали, вертикали, диагоналям, соединяю крайние линии в правильную окружность и, наконец, решаю, что на сегодня хватит. Да, похоже, и деньги у болельщиков кончились.
Второй ассасин, кинув беглый взгляд на стрелы, показывает мне три пальца. Я не понимаю.
– Три стрелы, – подсказывает сэр Джон. Я и не заметила, когда он успел подойти. – Он просит три выстрела с вашей стороны, максимально быстрые.
– Э-э… – неуверенно тяну.
– Цельтесь в грудь, в живот, в глаз – куда хотите. Он либо отобьёт, либо перехватит. Они так долго ждали, пока вы промахнётесь, дабы показать это своё умение, так не разочаровывайте же мальчиков. Дайте им покрасоваться.
– Но прямо в них… – Я даже лук опускаю. – Я не могу, сэр Джон. Если бы они нападали,
