ее. Она повисла на руках Эшлена, откинув голову назад. Глаза закрылись сами собой.
Мессалина
Глубокая ночь. Светлая больничная палата погрузилась в непроглядную тьму. Маленький красный индикатор на стене иногда подмигивал, как глаз какого-то монстра. Штора на окне слегка колыхнулась, впустив в комнату легкий лунный свет. Из щелей в рамах свистел ветер. За окном напевала метель: так приятно, но в тоже время жутко, до дрожи в костях.
Мессалин сидела в кровати, уставившись в стену напротив. Тяжелое прерывистое дыхание, с хрипом, иногда даже писком, рвало легкие. Никого рядом не было. Из-под дверей виднелся желтый свет из коридора. Ни звука шагов, ни разговоров: абсолютная тишина. Одна рука Мессы была крепко привязана к спинке кровати. Она широко раскрыла глаза и не моргала. Зрачки подрагивали. Тело сводило судорогой, и девушка непроизвольно дергалась.
Тянущая боль расползалась от пяток до макушки волнами. Она то затихала на несколько секунд, то снова продолжала терзать девушку. Иногда в голове что-то щелкало, даже чавкало. Мышцы сводило в жутких спазмах, кости ныли, внутренности сжимались. От очередной судороги с губ сорвался жалобный стон. Челюсти плотно сжались, закусив щеки изнутри. Месса вновь пискнула, во рту появился привкус крови. Она провела языком по зубам. Что-то явно было не так, их было больше чем нужно, гораздо больше. Приоткрыв рот, дрожащей рукой она коснулась дальних зубов: острые, мелкие, вытянутые, словно клыки. Она истерично водила пальцами во рту, нащупывая все больше и больше резцов.
Паника ударила изнутри. Месса подорвалась с места. Привязанную руку вывернуло, из-за чего она свалилась на пол. Дернув несколько раз, она высвободила кисть. Белая тряпка, которой была примотана рука, порвалась.
Мессалин вскочила на ноги и рванула к окну. Город погрузился в непроглядную ночь: густую, как кисель, темную, как океанская глубина. Лишь диск луны иногда выглядывал из-за туч и разливал свой свет. Месса дернула за ручку окна, в попытке открыть. Потом истерично забегала руками по деревянной раме в поисках замка. Что-то в груди жаждало выбраться на улицу, убежать, спастись от неведомого, от самой себя и от происходящего. Пальцы дрожали. Она с трудом управляла руками и таким же трудом держала себя в вертикальном положении. Коленки подкосились, и она снова свалилась на пол. Из горла вырвался плач. Собрав остатки сил, она уперлась в подоконник и подняла себя обратно. Луна выкатилась из-за тучи, снова озарив город. Месса замерла. В голове будто щелкнул переключатель: истерика вмиг отпустила. Она опустила голову, уставившись в подоконник.
Фантомные крики зазвучали в сознании: стоны, мольбы, плач. Жуткая теснота, боль, удушье. Белый яркий свет, нескончаемый, режущий. Хруст тел, их вопли, отчаяние. День за днем, неделя за неделей. От воспоминаний разболелась голова.
– Мне кажется, если я тебе не объясню, ты с ума сойдешь, – раздался детский голос за спиной.
Месса не спеша оглянулась. Дану: копыта вместо ступней, на голове маленькие, как у козленка, рожки, горящие золотом глаза. Девочка сделала два шага вперед.
– Это
