женщин. Интересно было бы увидеть это место, но Макс сказал, что на неделе они пойдут туда все вместе, и сразу будут снимать. У него уже было разрешение на съемку в строго определённых местах, и по этому разрешению, они имели право отгонять туристов от места работы съемочной команды. Разрешение обошлось продюсеру, то есть Линде, в круглую сумму: раньше Пауль и не подозревал, что в кинопроцессе столько подводных камней. Макс Мейси и Хью Ирс с сыном уже сделали несколько панорамных планов с помощью восьмивинтового дрона. Пауль видел на экране ноутбука Макса эти фантастические пролеты над заснеженным лесом, покрывающим предгорье, сквозь клубящийся зимний туман, и остался в полном восторге. Даже на небольшом экране компьютера кадры смотрелось фантастически, а как будет смотреться в кинотеатре? Макс Ирс объяснил, что раньше, лет десять назад, чтобы организовать такие съемки, приходилось задействовать вертолет и цеплять на него кучу хрупкого оборудования, которое в любой момент могло сломаться или разбиться. Макс специализировался именно на съемках с дронов, в то время, как его отец предпочитал работать по старинке – ловить ускользающую натуру через видоискатель своей старой ARRI.
Пристегнув лыжи, он велел себе двигаться тихо и осторожно, потому что не практиковался уже много лет. Но ноги как-то сами собой набрали скорость, и вот он уже летел со скоростью не меньше пятнадцати километров в час… Так здорово было снова встать на лыжи. Наверняка сбросил за прогулку целых полкило…
Превосходное настроение Пауля после прогулки мгновенно испарилось, когда, подъезжая к отелю, он услышал глухой и отрывистый, угрожающий собачий лай, разносившийся в тишине предгорной равнины, буквально на несколько километров. Непрошенное и непонятное, но очень тревожное предчувствие заставили Пауля перейти со спокойного шага на лыжах к спринтерскому бегу. И всё это время лай не прекращался.
Подбежав к отелю, Пауль увидел ту самую лающую собаку на крыльце. Судя по острой морде, и небольшому размеру это был бультерьер. Псина уже не лаяла, а ухватившись акульей пастью за какой-то предмет, трепала его из стороны в сторону на верхних ступеньках крыльца. Пока Пауль, опасавшийся бойцовских и других свирепых собак, имеющих в своих челюстях силу несколько атмосфер, замедлив шаг, пытался разглядеть этот предмет, который трепала собака, из дверей гостиницы выскочил бородатый великан и дернул собаку за заднюю ногу. Естественно, это никак не подействовало на бультерьера, он не отпустил то, во что вцепился. Русский, а это был Алекс Квятковский, упал на колени и размахнувшись двумя сцепленными руками и обрушил удар на основание черепа собаки. Но она только утробно зарычала, но челюсть не разжала. Тогда русский расстегнул на себе ремень и быстро вытащил его из шлеек, просунул его вокруг шеи собаки и стал душить. В это же время он заметил Пауля и рявкнул:
– Беги за ножом! На кухню! Попробую
