А Захарка не жертва олимпиады, просто он мулат. И вообще, я сейчас ухожу. В Светёлкино автобус приезжает с гуманитаркой. В прошлый раз говорили, что шмотки привезут и какие то наборы с вкусняшками. Сам же ждёшь…
– А я тебе говорю, не пу-щу в то Светёлкино! Вот в храм к ним доползаю по выходным – к Богу ближе надо быть. Хоть изредка! – И дед перекрестился на бумажную иконку, приклеенную к бетонной стене. – А ты туда только за шмотками да за жратвой для нас. Сегодня не стоит. Ты, дурёха, понимаешь, чем это может закончиться? Сухая обувь для нашего брата важнее, чем продукты. Вон у тебя боты мокрые насквозь, смены нет, на улице минус пять с утра было, у нас тут сифонит из углов, едва плюс пятнадцать. Воспаление подхватишь, и что тогда с тобой, дурой тридцатилетней, делать будем? Ты же знаешь, если дождь, то за едой ходить только в самом крайнем случае! Дождись Зину. Её попросим сходить. Или вона, этого юного любителя музыки и пивка с первого этажа попроси, как его, мулатную жертву олимпиады.
Кошка спрыгнула с колен деда, тот закряхтел, поудобнее устроился в кресле без ножек. Ущербное кресло лежало на полу, у самого окна в приямке. Деда Петя схватил свою палку и пару раз с остервенением ударил по трубе. Музыка стала тише, но через несколько секунд сверху, с первого этажа в приямок упала и стукнула о стекло пустая пивная банка.
– Вот с-сволота, с-свин. Видишь, опять кидает твой толстый афронегритянец пустые банки.
– А ты, деда Петя, ещё и расист, – усмехнулась Светка. – Так Захар и пойдёт для тебя. Да и не дадут ему за нас ничего. Строго там, это же немцы.
Вдруг музыка смолкла, и через несколько секунд запел Высоцкий:
«Всё впереди, а ныне
За метром метр
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр»…
– О, это, наверное, его братик домой заявился, – Светка поморщилась.
Дед прислушался:
– Во-во, у этих завсегда порядок был. Особливо педера… прости Господи, сексуальствующих меньшинств, или как их. И этих, черножо… кожих. «Эт я тебе, холуба, говорю как краевед…”, – с ухмылкой добавил дед. – Сказку Филатова помнишь? Хотя там и не про немцев… Мда. – И старик опять долбанул по трубе палкой.
– Хорош стучать! – прикрикнула Светка. – Каша у тебя в голове, дедунь. Значит, я про гуманитарку рассказывала тебе. У Гансов все наши имена и фотки в анкетах. А идти надо срочно. Зима. Может, шмотки какие перепадут, или обувь привезут. И мне, кстати, не тридцать, а только двадцать девять недавно исполнилось. – Светка с опозданием обиделась и, недовольно напоследок хмыкнув, отвернулась.
Вдруг потянуло сквозняком, входная дверь гулко хлопнула. В коридоре появилась Зина, за ней маячила мужская фигура.
– Участкового привела, а, Зинка? – деда Петя, пытаясь опереться о Светкину руку, попробовал было встать с кресла, но передумал, махнул Светке рукой. – Рановато что-то пришёл. Василий, что не в форме?
Пригнувшись
