теоретический путь в голове, понимая, по какой именно трассе мы едем. Но в какой-то момент сбился. И теперь больше не имел ни малейшего представления о пути.
Со мной сидела врач, следила за каждым движением. Молча.
И тут мы резко остановились.
– Пробка, Алёна Алексеевна, – крикнул водитель с переднего сиденья.
– Плохо, – ответила она. – Включите сирену, так будет быстрее.
Завыл звуковой сигнал, и мы тронулись с места. Мог ли я представить ещё этой ночью, что утром с такими почестями отправлюсь в психушку? Город жил своей жизнью. Город, скрытый за странной занавеской от моих глаз.
Мы вышли из машины скорой помощи. Меня всё ещё держали под руки. Над дверью красовалась надпись «Приёмный покой». Хотя, наверное, от слова «покой» здесь было лишь одно несуразное название. Здание казалось весьма потрёпанным, но мы быстро скрылись за дверьми. Медсестра, сидевшая за компьютером, начала узнавать мои личные данные, но у меня уже заплетался язык. Казалось, сейчас он заполнит собой всю ротовую полость, а это ведь только начало. Пройдёт ещё уйма времени, пока меня определят в наблюдательную палату.
Основная мысль, тревожащая меня, вмещала в себя концепцию антисоциальную. Я не хотел видеть людей. Мне не хотелось находиться в палате рядом с психами. Я ведь не дошёл «до ручки». Другим гораздо хуже, чем мне. Очень многие клинические признаки я в себе переоцениваю.
Меня проводили в маленькую комнату, где сидело три врача. Рядом не было злобных санитаров, как рассказывалось в страшных историях или скорее «байках» моих демонстративных сверстников. Передо мной сидели две девушки и мужчина.
Одна из них носила короткую стрижку. Её пронзительный цепкий взгляд осматривал меня сверху вниз. На ногах у неё были довольно-таки забавные фиолетовые конверсы. Я всегда смотрю на обувь, если уж приходится общаться с людьми. По обуви можно многое рассказать о человеке. Эти кеды, думаю, мог бы носить творческий человек. Необычный.
Рядом с ней девушка постарше на вид. Мне показалось, что она очень строгая. Белая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, выглядывала из-под идеально выглаженного халата. Мужчина же сидел по правую сторону от меня за компьютером.
Зачем он ему?
– С чем привезли? – участливо, но достаточно резко спросила врач в фиолетовых кедах.
– Наверное, у психиатров это называется текущий суицид, – очень тихо ответил я. У меня уже оставалось достаточно мало сил для того, чтобы разговаривать.
Мужчина начал торопливо записывать мои слова, громко щёлкая «пробел» каждый раз, когда я заканчивал мысль.
– Понятно. А с чем связана причина? – отозвалась девушка рядом.
– Неудачный экзистенциальный поиск себя. Впрочем, не нашёл.
Мужчина хихикнул.
В другой раз это бы меня взбесило, но сейчас нет. Моему положению не позавидуешь. Нельзя вести себя агрессивно в таких местах – свяжут.
