я, как насмехается надо мною мама. Но ее голос тут же исчезал, потому что я научилась не слушать, и не обращать внимания на ее неприятные комментарии.
Читать мне было сложно. Я сидела, склонившись над книгой, и как бы ни было мне трудно, все же пыталась прочесть слова. Но всякий раз буквы менялись местами, и я тут же теряла смысл. Затем, написанные слова таяли и расползались по странице превращаясь в жидкие кляксы. А потом и вовсе струйками стекались к сгибу книги и ручьем ползли вниз.
Жидкие чернила текли по моим ногам, по полу. Они заполняли собой комнату. И эта черная вода поднималась все выше и выше. Я медленно погружалась в холодную густую жижу. От ужаса не могла даже шевельнуться. Иногда слышала объемный, шелестящий шепот. Такой будто шепчут деревья в лесу:
– Идем!
Вокруг было темно, но в этой темноте, все же кто-то стоял и звал меня.
– Кто здесь? – шептала я, дрожа от страха.
– Идем! – снова шелестело пространство. И казалось, еще немного и тьма поглотит меня. От ужаса я широко открывала глаза, тяжело дышала и не справившись со страхом, резко просыпалась.
На следующую ночь все повторилось.
– Аня! Эх, ты! – посмеивалась надо мной мама, махнув рукой, уходила на кухню.
В комнате больше не было никого. Из окна светило солнце. Я сидела за письменным столом, передо мной на столе снова лежала открытая книга.
Я покрутилась на стуле, туда-сюда и снова попыталась читать. Вернее, перебирать взглядом буквы, складывать их в слоги, а затем в слова. Но буквы не слушались, они менялись местами. Слова обретали новый смысл или вовсе его теряли. Приходилось снова перечитывать, догадываться и стараться не замечать, как пляшут в книге буквы.
Слова, точно волны, поднимались вверх, затем опускались и плавно менялись местами. Снова взлет, падение. Это монотонное движение перекатывающихся букв гипнотизировало меня. Они растекались по листу, соединялись между собой, превращаясь в тонкие чернильные ручейки, медленно собирались в центре листа. От увиденного у меня перехватило дыхание.
– Что это? – захлопнула я книгу и отскочила от ужаса в сторону. Но попала в густой обволакивающий туман и проснулась.
Я по-прежнему лежала в больнице. По темной стене палаты от проезжающих мимо машин плясали извилистые тени деревьев. Сон не выходил у меня из головы. Он настолько осязаемый, что казалось это и не сон вовсе.
Все спали. Женщина в углу тихо посапывала. Я укрылась одеялом, повернулась к окну.
– Какой странный сон, – подумала я и попыталась заснуть снова.
Днем приходил врач. Он поговорил с каждым и подошел ко мне.
– Как твоя спина, головокружение, боль уменьшились?
– Вроде, лучше.
– Если больше не болит, ты можешь начать садиться. Прошло уже
