в яростной схватке. Их мечи звенели над камнем.
Руон, Таррон и Илдрис были с ним дольше других. С самого начала. Еще до того, как их число уменьшилось во время Падения.
Акерон собрал с них в ту ночь суровую жатву. Из ста рыцарей сражение пережили лишь семнадцать, эту битву с Тенью они проиграли. На самом деле их отделение пострадало меньше других, уцелело четверо из семнадцати: Руон, Таррон, Илдрис и Каллинвар. Четвертое, Восьмое и Девятое отделения погибли полностью, все их рыцари отправились на покой, в зал Акерона. Каллинвар вздохнул. Раны оставались глубокими. Он оглядел тренировочную арену. За исключением тех, кто пережил ту ночь, из числа новых бойцов многие стали рыцарями менее столетия назад. Прошло больше семи веков, с тех пор как сам Каллинвар принял Печать. В течение семисот с лишним лет он исполнял волю Акерона. Печать не позволяла ему умереть. Не то чтобы он сам себе собирался это позволить. Служить под началом Воителя являлось наивысшей честью, которую мог заслужить человек.
Взгляд Каллинвара остановился на брате Миркене и сестре Сильвен. Их духомечи испускали зеленое сияние, сходясь в воздухе.
Духомечи представляли собой клинки, выкованные из Духа, и являлись чистой энергией, не существовавшей до тех пор, пока ее не призовет рыцарь. Духомечи даровал им сам бог-воитель. Некоторые маги или дралейды, которые обладали достаточным могуществом, могли их имитировать. Они называли их нитралами на Старом языке. Но какое бы слово они ни использовали, для них оставалось недоступным могущество истинного духомеча, выкованного из души самого Акерона.
– Хочешь присоединиться, брат-капитан? – позвала его Варлин с другой стороны арены.
Пот градом лился с лица воительницы, когда она стояла, опершись на рукоять меча, воткнутого острием в песок. Природа наградила Варлин сильным телом с мощными гладкими мускулами. Она брила виски, а светлые волосы прятала под платок, в стиле ее родной Волтары. Она стала рыцарем, мастером клинка, еще до того, как приняла Печать. Каллинвар наткнулся на нее почти сто лет назад, во время Волтаранского восстания. Варлин оказалась именно там, где должна была находиться по предсказанию гроссмейстера: примерно в двухстах милях к северу от Маринских гор, в груде мертвых тел у подножия старой ивы – она продолжала цепляться за жизнь, точно загнанный в угол охотничий пес.
Каллинвар улыбнулся ей.
– У меня еще не прошли синяки после нашего последнего поединка, сестра Варлин. Можешь продолжать изливать свой гнев на брата Дейнина, если есть желание.
Брат Дейнин бросил мрачный взгляд на Каллинвара, но не сдержал легкой улыбки.
– За это я до тебя доберусь, – пробормотал он.
С лестницы в дальнем конце арены донеслись шаги, разнося эхом звон стали по камням.
– Брат-капитан Каллинвар, похоже, я пришел вовремя, чтобы дать тебе пару уроков фехтования!
Каллинвар закатил глаза, пока Лирин спускался по лестнице. Лирин принял Печать менее семи лет назад. Он был могучим молодым человеком
