Кирен не стал спорить, а сжал губы в мрачную ниточку и спрыгнул с седла. Гвардейцы вокруг нас выпускали стрелы в темный лес, хотя оттуда уже возвращалось меньше. Что-то явно изменилось, но у меня не было времени на размышления. Капитан Кирен поднял Оямаду на ноги. Стрела глубоко вошла в его руку, из раны сочилась кровь, а лицо было мертвенно-бледным.
– Посадите его в седло!
– Он не сможет ехать в таком состоянии! – крикнул капитан. – Надо…
– Посадите его передо мной! – рявкнула Нуру, подводя лошадь ближе, и убрала саблю в ножны. – Надо выбираться, пока…
В лесу прозвенел крик, а за ним установилась тишина, только удаляющийся топот ног и хруст веток в подлеске, словно затухающее биение сердца. Уцелевшие гвардейцы настороженно вглядывались в лес, стоя наготове.
– Что происходит? – прошептала Сичи, сжимая в дрожащей руке кинжал. – Почему так тихо?
В ночи раздался еще один крик, и откуда-то сверху, с ветки, рухнул человек и покатился по пологому склону на дорогу. Когда он распластался на влажной листве, из подлеска выскочили двое в одинаковой одежде и помчались к нам. Я подняла Хацукой, прицелилась и спустила тетиву. Стрела попала одному из них в грудь, и он споткнулся, но его спутник не замедлил бег. Я снова прицелилась, и тут услышала, как Сичи ухнула и метнула кинжал. С такого расстояния она не могла промахнуться, и кинжал вонзился мужчине в плечо. Тот покачнулся, и, прежде чем он успел выпрямиться, я выстрелила ему в лицо. Стрела отбросила его назад, он упал на дорогу, задыхаясь и весь в крови.
Когда он пополз к лесу, я соскочила с беснующейся лошади. Я наступила ему на ногу, и его колено хрустнуло, а из горла вырвалось сиплое клокотание. Капитан Кирен направил фонарь ему в лицо – лицо незнакомца. Тот что-то прохрипел, плюясь кровью.
– Кто вы? – спросила я.
– Да пошла ты!
– Кто вас нанял?
Он перекатился на бок, но кровь была повсюду, а моя нога по-прежнему стояла на его колене.
– Почему обязательно нанял?
Этот человек, которого я никогда в жизни не видела, ненавидел меня так, что не только хотел убить, но и готов был убить любого вместе со мной. Даже на последнем дыхании он выплескивал ярость.
Я почувствовала волну цветочных ароматов, смешанных с запахом пота – ко мне подошла Сичи.
– Я его знаю, – дрожащим голосом прошептала она. – Он работает на моего отца.
Мужчина насмешливо поклонился. Выглядело это странно, учитывая, что он лежал на дороге, истекая кровью, с торчащей в щеке стрелой, похожей на пробившийся насквозь злобный росток.
– Моя госпожа, – издевательским тоном произнес он.
– Отец велел убить и меня, да?
– Нет, хотя, как по мне, так было бы лучше.
Он плюнул в Сичи, и она отпрянула, кровь брызнула ей на ноги.
– Значит, он хотел убить только меня.
– Давайте, завершите начатое, – проревел он. – Я умру, зная, что начатое
