удивленно приподняла брови Мари д’Алансон.
– Ничуть. И я этому рада. Анжуйским мужчинам умные жёны нужны, как воздух.
Между тем, кортеж двигался к Анжеру, еле поспевая за группой конных рыцарей, окруживших Виоланту. Герцог ди Клермон вырвался вперед и, размахивая шляпой, первым подскакал к разукрашенному помосту, на котором, под бело-синим балдахином, уже стоял в картинной позе Луи Анжуйский со всем своим двором.
– Ваша светлость! – крикнул ди Клермон, – Я привез вашу невесту! Поприветствуйте её! Вы счастливейший из смертных!
«Она что, едет верхом? – удивился герцог, рассмотрев среди рыцарей женскую фигуру. – Это довольно странно! Однако, посадка недурна, да и фигура, кажется, тоже. Вот, если бы еще и не урод…»
Он тоже снял шляпу, но из-за яркого солнца никак не мог рассмотреть лица принцессы.
«Нет, вроде не урод… Ах, черт, как мешают эти флаги, и это солнце… И рыцари эти… Окружили – ничего не увидишь! Но не дура, нет. Дуры так не приезжают…»
С улыбкой, более искренней, чем сам от себя ожидал, герцог Анжуйский сошел с помоста, помог невесте спешиться и легко прикоснулся губами к ее губам.
«Совсем, совсем не урод! Я бы даже сказал – очень недурна… И слава Богу!»
– Не утомила ли вас дорога, сударыня? – любезно спросил он.
Виоланта, разрумянившаяся после проезда верхом, действительно выглядела очень привлекательной. Не отпуская руки герцога, на которую опиралась, она слегка сжала ее и, улыбаясь так, как улыбаются только счастливые женщины, ответила:
– Я любовалась Францией, ваша светлость, разве это может утомить? И, если бы не встреча с вами, желала бы продлить путешествие и дальше.
«Не дура и не урод, – заключил герцог. – И я – король Сицилии. Все сложилось просто прекрасно!»
Ему вдруг захотелось сказать что-то очень хорошее. Не любезное, не такое, что обычно следует говорить, а нечто особенное, чтобы сразу стало ясно – он ей действительно рад.
– Моя дорогая, – приосанившись, начал герцог, – отныне главной моей заботой станут только ваши удовольствия. Клянусь, на первом же турнире, я раскрою шлем самому сильному противнику исключительно в вашу честь!
Виоланта улыбнулась еще шире. Но в её переполненном благодарностью взгляде вдруг промелькнуло странное выражение – то ли жалость, то ли скука…
«Но не урод – и слава Богу», – подумала принцесса.
В тот же день всем было объявлено, что после бракосочетания супруга герцога желает именоваться на французский манер, и отныне называть её следует – мадам Иоланда Арагонская, герцогиня Анжу.
АНЖУ (1400 – 1407 г,г,)
Герцогиня де Блуа не ошиблась: очень скоро Луи Анжуйский действительно готов был забыть обо всем на свете, и даже о своих любимых военных забавах на юге Италии.
Утром после первой брачной ночи, горделиво подождав, когда слуги растянут перед придворными простыни с кровавым
