«Странно узкий образ мыслей у него, – видно, один из последователей Бурачка» (I, 384).[207] Сравнением с редактором реакционного журнала «Маяк» С. А. Бурачеком Чернышевский, несомненно, характеризовал политические настроения своего бывшего наставника по семинарии. До нас дошла одна из статей А. Т. Петровского 1865 г., подтверждающая суждение Чернышевского. Статья называлась «В чём состоит истинная свобода человека?» Автор следующим образом отвечает на поставленный вопрос: «Мнимые ревнители свободы все свои мечты о свободе останавливают на том, чтобы свергнуть с людей обязательство подчинения властям и законам, водворить в народах равенство прав и состояний, дозволить всем и каждому свободу мысли и слова и независимость в действиях и образе жизни. Истинная ли это свобода? Нет, – Бог дал человеку свободу не для своеволия, но для того, чтобы он свободно подчинялся законам Божеским и человеческим».[208] В этих декларациях, опубликованных через год после высылки Чернышевского в Сибирь, угадывается стремление отмежеваться от «неудобного» родственника, «мнимого ревнителя свободы».
Почти одновременно с А. Т. Петровским приехал профессором в Саратовскую семинарию её бывший воспитанник И. Г. Терсинский (1814–1888), окончивший Петербургскую духовную академию.[209] Назначение Терсинского последовало в результате разделения богословского отделения на две части и открывшейся в связи с этим вакансией. В Саратов он прибыл в январе 1844 г. «Терсинским все ученики восхищаются, – писал Чернышевский А. Ф. Раеву 3 февраля 1844 г. – Но ректор не дал ему ни одного хорошего ученика, а дрянь всю свалил ему» (XIV, 7). В сентябре – октябре 1844 г. Терсинский вёл математику во всех трёх отделениях, ввиду отъезда М. И. Смирнова. В октябре 1844 г. новоприбывший магистр богословия назначен помощником инспектора (он оставался им до сентября 1846 г.), в декабре на него взвалили новую обязанность – заведование ученической библиотекой, а в сентябре 1846 г. он подал прошение об увольнении из духовного звания и училищной службы «по трудной должности наставника богословия и по слабости своего здоровья».[210]
Многотрудная служба Терсинского протекала на глазах Чернышевского, и он на примере многообещающего магистра духовной академии мог сделать выводы о своём будущем, если свяжет судьбу с академией. В эти годы Терсинский был частым гостем Чернышевских. Он увлёкся Л. Н. Котляревской и вскоре (в 1847 г.) женился на ней, породнившись таким образом со своим бывшим учеником (I, 627).[211]
Николай Чернышевский посещал открывшийся 13 октября 1844 г. под началом Терсинского класс немецкого языка. Одновременно А. Т. Петровским по указанию ректора был открыт и класс еврейского языка, но в списках учеников этого класса имени Чернышевского нет.[212] Сохранившиеся в личном архиве Чернышевского упражнения на древнееврейском языке, датируемые исследователем 1844 г.,[213] говорят о возможных колебаниях в выборе языков (объявление об организации немецкого и еврейского классов сделано ректором в сентябре),
В примечаниях «Полного собрания сочинений» Н. Г. Чернышевского (I, 805) неверно указано, будто Чернышевский имеет в виду «дьякона Сергиевской церкви в Саратове».
Сар. еп. вед. 1865. № 12. С. 9–10.
В его «Аттестате» читаем: «Объявитель сего Иван Терсинский Саратовской епархии, Вольского уезда села Терсы священника Григория сын 25 лет в августе 1839 года поступил из Саратовской Епархии в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, обучался в оной, при способностях весьма хороших, прилежании отлично ревностном и поведении примерном наукам: богословию догматическому, нравоучительному, обличительному, толкованию св. писания, науке о богослужении, о святых отцах церкви, церковной истории, каноническому праву, церковному красноречию, философии – отлично, истории философии, физике и математике – хорошо, общей словесности, всемирной гражданской истории, русской истории – отлично хорошо, языкам еврейскому – изрядно, греческому – весьма хорошо, латинскому – хорошо, французскому, немецкому, английскому – очень хорошо. По окончании курса учения в июне 1843 года конференциею Академии причислен к первому разряду академических воспитанников и с утверждения Святейшего Правительствующего Синода от 21/29 сентября 1845 г. возведён на степень магистра. В удостоверении чего и дан ему Терсинскому из правления Санкт-Петербургской Духовной Академии сей аттестат декабря 28 дня 1845 года». На документе расписка владельца в получении подлинника 23 января 1846 г. (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1952. Л. 1–2).
ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1549. Л. 1, 14, 24; Д. 2224. Л. 108 об.–110; 1716; 1726. Л. 1; 1950. Л.228 об.–229. Уволен в ноябре 1847 г. – Д. 2224. Л. 233 об. Однако он исполнял должность до приезда нового наставника (там же. Л. 264) и уехал из Саратова в мае 1848 г. (I, 35).
В журнале семинарского правления записано 25 апреля 1847 г.: «Профессор семинарии Иван Терсинский просит правление дать ему дозволение и снабдить надлежащим видом на вступление в брак с воспитанницею протоиерея Саратовской Нерукотворенно-Спасской церкви Гавриила Чернышевского – девицею из дворян Любовию Котляревской. Дозволить на законном основании, на что и выдать ему, г. Терсинскому, вид по надлежащему». (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 2224. Л. 78 об.).
ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1872. Л. 1, 13. 14. А. Т. Петровский вёл класс еврейского языка с 2 декабря 1844 г. по 12 января 1846 г. и заменён М. Покровским (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1951. Л. 1–4).
Быстров. С. 345.
