неизвестна. Этот король не имел сыновей от первых двух браков, но все же оставалась надежда на то, что прямая линия дома Капетингов не прекратится на нем, поскольку его третья жена, Жанна, была на седьмом месяце беременности. Через несколько дней после смерти Карла IV в Париже собрались пэры Франции, чтобы избрать регента, а также, хотя об этом еще рано было говорить, для того, чтобы обсудить проблему наследования французской короны в случае, если королева родит девочку. Собрание пэров обсуждало весьма тонкий вопрос, который можно сформулировать следующим образом: если женщина не наследует корону, может ли она тем не менее передать право наследования своим сыновьям? Ближайшим родственником Карла IV был король Англии – единственный оставшийся в живых потомок Филиппа Красивого мужского пола, но он был сыном его дочери Изабеллы. После него следующим по степени родства шел Филипп, граф Валуа, племянник Филиппа IV. На собрании пэров никто из принцев крови, в том числе тесть Эдуарда III Вильгельм Геннегау, не поддержал права внука Филиппа Красивого. Филипп Валуа был избран регентом, а после того как королева Жанна родила дочь, он сразу же стал королем Франции. «Мать не имеет права, поэтому его также не имеет и сын», – было записано хронистом монастыря Сен-Дени.[51]
В 1328 г. претензии короля Эдуарда на корону Франции были лишь простой формальностью. Об этом можно судить хотя бы потому, что 6 июня 1329 г. Эдуард III принес оммаж Филиппу Валуа как королю Франции за свои континентальные владения.[52] Этому событию, правда, предшествовало прибытие послов от короля Франции в Англию с требованием принести оммаж за Аквитанию, которым королева Изабелла гордо ответила, что «сын короля никогда не принесет оммаж сыну графа».[53] Однако сам Эдуард III решил не идти на конфликт с Францией, поскольку в то время молодому королю в первую очередь было необходимо укрепить свое положение в Англии (до 1330 г. фактическая власть находилась в руках его матери и лорда Мортимера), а также, дабы не оказаться перед угрозой ведения войны на два фронта, заключить мир с Шотландией. Именно на эти обстоятельства указывали английские историографы, объясняя причину, по которой Эдуард III отказался отстаивать свои права сразу после смерти дяди, а, напротив, согласился принести оммаж своему конкуренту.[54] Прибыв в Амьен, король Эдуард долго вел переговоры с Филиппом Валуа о форме оммажа, пока, наконец, стороны не пришли к соглашению о том, что форма присяги будет простой, без сопровождающей клятвы верности, что означало отсутствие каких бы то ни было четких обязательств со стороны вассала. Эта присяга дословно повторяла клятвы, данные в свое время предшественниками Эдуарда III (Генрихом III в 1259 г., Эдуардом I в 1274 г. и Эдуардом II в 1304 г., 1308 г. и 1320 г.), а также им самим в 1325 г., когда он вместо отца приносил оммаж Карлу IV. В отличие от герцогов Гиенских все остальные вассалы французской короны (особенно пэры Франции) приносили сопровождаемый клятвой верности «тесный» оммаж, условия которого подразумевали,
Цит. по:
Foedera (2). Vol. II. Part II. P. 765; Chronicon Angliae, 1328–1388. P. 3;
Например, см.: A Declaracion of the Trewe and Dewe Title of Henry VIII. P. 144.
