Генеалогическое древо французского королевского дома помещено во многих хрониках, но есть смысл отдельно остановиться лишь на сочинении Генриха Найтона, который из-за того, что ошибочно называет Жанну (дочь Людовика Х, жену графа Эвре Филиппа III, мать Карла II Наваррского) старшей дочерью короля Филиппа IV (а Изабеллу, соответственно, младшей), вынужден прибегать к дополнительной аргументации законности требований Эдуарда III и оправдания военных действий. По мнению этого автора, королевство должно быть не поделено между «сестрами», а полностью отойти к наследнику младшей из них (то есть королю Англии), поскольку тот «заявил свои права на Францию первым».[84]
Особенно интересно обратиться к английской критике «Салического закона». Необходимо отдать должное английским юристам и теологам, которым требовалось представить англо-французский конфликт не как столкновение двух правовых систем, а как борьбу закона и беззакония. Соответственно, начало войны миролюбивым и справедливым королем Эдуардом, по мнению его подданных, было вызвано не превосходством английского закона над французским, но тем, что именуемое во Франции законом на самом деле является его нарушением. В письмах к папе Эдуард III обвинял Филиппа Валуа в том, что он, не боясь вызвать ненависть «человека к человеку» и «пола к полу», презрел закон природы (ius naturae) и, решив противопоставить закону «народные предания» (contra legem traditiones communes), захватил французский престол, не имея на это никакого права. Согласно этому «преданию», из-за своей хрупкости (fragilitas) женщина исключалась из управления государством. Но Филипп Валуа не только попирал права женщин, что является нарушением закона природы, поскольку все, в том числе и он сам, были рождены женщинами, но и права ближайшего родственника мужского пола – «ведь сын должен наследовать матери», а он был отстранен от вступления в наследство «родственником по боковой линии».[85]
Очень важно обратить внимание на последнее обстоятельство, ведь и сам Эдуард III готов признать, что управление государством – слишком тяжелое занятие для женщин. Но в данном случае, как король неоднократно подчеркивал, вместо слабой женщины бразды правления был готов взять в свои руки зрелый мужчина – ее сын и наследник, старший внук короля Франции Филиппа IV, ближайший родственник мужского пола последнего короля династии Капетингов – Карла IV. То есть вся проблема в 1337 г., так же как и в 1328 г., сводилась, по сути дела, не к вопросу о том, может ли женщина быть коронована или нет, а к тому, может ли она передать свое право наследницы сыну. Именуя Филиппа Валуа не иначе как «захватчиком и незаконным оккупантом» («invasor et illicitus occupator»), Эдуард III жаловался папе на то, что его противник искажает «заложенный в природе закон», а ведь все в этом мире создано Богом и существует в согласии с тем, как было задумано им. Желая подтвердить обвинения в адрес Филиппа Валуа, действия которого противоречат закону, данному людям Богом, король ссылался на Новый Завет. По мнению Эдуарда, «если бы мать по закону не допускалась к управлению, то и сын считался
Foedera (2). Vol. II. Part II. P. 1086;
