как… и то – не по цвету, а по эстетической вязкости, что ли.
Коврин медленно шёл по узкой, вертлявой улице, густо заваленной мусором. Причём улица эта была настолько узкой, что при недостаточной концентрации на поворотах плечи касались стен домов. Идти было тяжело, как будто бы телу приходилось рассекать не воздух, а, к примеру, мазут. Одет Коврин был странно, в несвойственной ему манере. На нём был длинный плащ и со средней ширины полями высокая шляпа, мятые, но со стрелками брюки низко свисали на толстоподошвые ботинки, а на левом локте висел длинный острый зонт. Кирпичные стены были покрыты влажным мхом, многие оконные стёкла были разбиты. В некоторых помещениях виднелось развешенное под потолком бельё. Умеренный ветер играл оборванными проводами, шлёпая ими о стены. Иногда прямо на дороге росли кривотонкостволые и длиннолистые, довольно высокие деревья. Их приходилось обходить бочком, извиваясь и окуная лицо в мокрую листву. С тучного неба моросил вечный дождь. Было довольно прохладно, и Коврин постоянно поёживался. Успев порядком надоесть, однообразный пейзаж вдруг прервался торчащей из окна четвёртого этажа железной лестницей. Коврин остановился осмотреть её. Ржавая, со следами чёрной краски, лестница была зацеплена за подоконник лишь одним концом, второй свободно болтался. Из-за подобного крепления лестница, поддаваясь ветру, медленно вертелась то в одну, то в другую сторону, и для своего прямого назначения выглядела неподходящей. Однако чувство самосохранения полностью заслонило собой неизвестного происхождения ощущение крайней необходимости немедленно лезть по этой лестнице, ведущей в тёмное безстекольное окно. Лестница довольно много не доставала до земли, и Коврину пришлось подпрыгнуть, чтобы зацепиться за нижнюю перекладину. Повиснув, он упёрся ногами в стену, подтянулся и перехватился рукой за вторую перекладину, потом за третью. Когда стопа правой ноги нащупала под собой нижнюю перекладину, зонт шумно упал на землю. Коврин посмотрел вниз, но зонта разглядеть не удалось – тот, видимо, скрылся под мусором. Стало смеркаться, и Коврин заспешил наверх, к влекущему его оконному проёму. Лестница под тяжестью тела вертелась, издавая жуткий скрежет, как бы грозя оторваться и рухнуть на землю. Страх сковывал мышцы, из-за чего передвигаться стало труднее. Несмотря на это, уже через минуту правая рука Коврина зацепилась за жесть подоконника. Он упёрся ногами в лестницу, хорошенько вцепился в подоконник обоими руками и рванул вверх. Лестница, не выдержав давления, оторвалась и тяжело, со скрежещим шумом полетела вниз. Коврин с трудом подтянулся и лёг животом на подоконник. Почувствовалась усталость, её гнёт нарастал ежемгновенно. Сконцентрировавшись изо всех сил, Коврин приподнялся на руках и перекинул ногу, оседлав подоконник. Отдышавшись, он медленно, держась за стены, поднялся на ноги. По одну сторону была знакомая узкая, заваленная мусором улица, а по другую – неизвестная тьма. Несколько помешкав, Коврин шагнул в замазанное непроглядной чернотой будущее.
