спиртного. Теперь всё ясно, владелец просто был в невменяемом состоянии, чтобы подумать о безопасности своего имущества.
– Беатрис, любопытство губит людей, – полушепотом повторила фразу матери и на секунду мне показалось, что в водительском зеркале мелькнули ее глаза. Нет, то были мои. Маленькая деталь во внешности, которую я от нее унаследовала. Два мутных зеленых стеклышка с янтарным ободком вокруг зрачков. Мягкие карамельные кудри достались моим сестрам, в то время как мои волосы отдавали медным оттенком. Мои и Ванессы. Ее волосы почти что пылали огнем.
Во время своего побега я успела обкорнать по плечи когда-то длинные локоны и выкрасить их в насыщенно-черный цвет, и теперь меня мало что объединяло со старым образом. Я даже проколола губу, чтобы слегка изменить аккуратный контур, напоминавший мне Лукрецию, среднюю из сестер.
Я поджала губы. Стерла образ родных перед глазами, нервно схватившись за блокнот, как за спасительный круг:
– Меня зовут Дэвид Аберкромби, мне 31 год и я страдаю провалами в памяти. Каждый прожитый день стирается начисто, – я читала вслух, приняв какую-то немыслимую позу на сидении. Тишина угнетала. Пришлось прищуриться до рези в глазах, чтобы разобрать текст. Дальше шла полная каша, видимо, уже изрядно пьяного Дэвида. – Путь до дома в горах… тишина… безлюдье… Дэвид Аберкромби… Дэвид Аберкромби… Дэвид Аберкромби.
Бессмыслица.
Его имя повторялось десятки, сотни раз. Я будто вчитывалась в записки безумца. Блокнот пах свежей проклейкой, спиртным и табаком. Мне стоило уйти прямо сейчас. Только чокнутых не хватало в моей веселой жизни.
Но что-то прибило меня к месту. Не давало ни вдохнуть, ни двинуться.
«Домик в горах… безлюдье…» – старомодное слово, но такое цепляющее.
Желанное.
Голова работала слишком быстро – тело не успевало за потоком мыслей. Я кинула блокнот обратно к осколкам и принялась искать телефон или фонарик в бордачке и на панели. Он по любому что-то да оставил. И да, бинго! Заблокированный телефон валялся на панели. Неважно, что находилось внутри, мне просто необходимо было подсветить себе пространство.
Тусклый свет разлился по салону.
Прекрасно.
Точнее ужасно, учитывая в каком состоянии находился автомобиль изнутри. Затушенные окурки на половицах, россыпь пепла, пустые банки и бутылки, компакт-диски, – серьезно, кто сейчас пользуется этим старьем? – и, что больше всего меня поразило – виниловые пластинки, единственные аккуратно уложенные в коробке за передним пассажирским сидением.
Проигрыватель я не нашла, так же, как и других записей. Ни блокнотов, ни папок с исписанными бумагами. Ничего.
Я перелезала бесчисленное количество раз с переднего на задние сидения и обратно, создавая еще больше хаоса вокруг себя. Пару раз порезалась, пару раз ударилась, но всё впустую.
На часах 3:30 ровно. У меня осталось мало времени, чтобы решиться на самый отчаянный и необдуманный шаг.
