Спала всю дорогу, – с напускной небрежностью бросила я.
– Одна? – прошептал Вано и, обхватив меня за талию, нежно и требовательно притянул к себе.
Фиолетовые сапфиры, тонкая белая полоска длинного старого шрама на щеке, горячее дыхание на шее.
«Ладо ма…»
Я вспыхнула, как кумач, и вскочила с дивана:
– Да что вы себе позволяете!
В проёме появилась тётя Макоша, взглянула вопрошающе и улыбнулась:
– Прошу, пожалуйста, отведать, чем бог послал. Васочка, приглашай гостя к столу.
Весь вечер Вано смеялся в компании мужчин, изредка поглядывая в мою сторону. Смотрел вроде бы отстранённо, сдержанно и временами равнодушно. Во мне помимо воли росло досадное недовольство.
Каждый раз в таком настроении жизнь виделась мне пустой, мёртвой, как сонмы опавших листьев. И сама себе я казалась старой, мудрой и скучной черепахой, древнее гор вокруг.
Не знаю, заметил ли Вано это. Кажется, заметил. Когда прощался, прикоснулся к руке губами, задержал её в ладони, и в синем взгляде мелькнули те самые неясные нежность и забота.
«Он, оказывается, вовсе не самовлюблённый сухарь!»
На следующий день Вано пришёл снова. Уже не смеялся и смотрел на меня с удивлением и восторгом, причин которого я не поняла.
И на третий день Вано заявился к ужину, самоуверенный, щеголеватый, с алой розой в петлице.
Я стояла в алькове между двумя колоннами и наблюдала за крошечным лягушонком, плавающим в фонтанчике между нежными цветками водокраса и азолой.
Вано сразу подошёл ко мне. Вежливо поздоровался и замолчал. Бывает молчание, исполненное таинственного смысла. Вано молчал именно так.
Он покачал головой. Что-то очень знакомое показалось мне в этом жесте, восхищённом, полном жизни и сдержанности одновременно. И тонкая полоска шрама… где я могла видеть его…
– Вы частый гость у тёти, Иван, – начала я, – а где же ваш друг Мгелико? Не страшно одному, без поддержки?
Я дразнила Вано, но он оказался крепким орешком и не поддавался.
Вано прекрасно умел держать паузу и сделал шаг вперёд. Я отступила, ногой упёрлась в диван и чуть не плюхнулась на сиденье.
Вано опустился на колено и склонил голову. Тут я испугалась:
– Иван Ан… дреевич! – Я представила выражение лица тёти Макоши. Часа не проходило, чтобы она не расхваливала жениха. И такой Вано, и разэтакий… – встаньте, ради бога!
– Я бы хотел извиниться за глупую выходку, Василиса, – неожиданно робко произнёс Вано.
– Но я вовсе не обиделась, Иван. За что мне на вас обижаться? – Его жизненная сила сбивала меня с толку.
– Правда, вы не сердитесь? – Вано радостно улыбнулся и от сдержанности и следа не осталось. – Если так… примите подарок в знак примирения!
Не успела я и глазом моргнуть, как Вано вынул из кармана пиджака золотой браслет с крупными огненными опалами и ловко
