к нему в ответной ласке, но тут я вспомнила…
«Вано – наркоторговец!»
«Нет у него ни души, ни сердца!»
«А если и есть, то чернее мрака!»
«Значит, все его слова – враньё!»
«Между нами не может быть ничего общего!»
Для таких, как он, любовь – сказка для дураков, радость – пьянки и гульба, секс – связь на час с кем попало, значение главных слов – обесценено, сведено на нет! Единственный бог – мошна! Деньги любой ценой! Для меня такая цена – непомерно высока!
Я оттолкнула Вано, сняла и бросила на стол резиновые перчатки:
– Я не пойду за тебя. Никогда!
Сказала, как отрезала, и быстро вышла из парника. В дверях оглянулась. Вано стоял бледный, понурый, глядя мне вслед синими, как сапфиры, глазами. И вновь мне стало жаль его.
«Моё глупое женское сердце!»
Ежедневно Вано приносил подарки. Поначалу я не хотела их принимать, но подарки были такими милыми, да и тётя всякий раз стояла рядом, как страж, и чуть ли не падала в обморок, когда я открывала рот и произносила:
– Спасибо, нет…
Чутьём угадав, что мне нравится, Вано не скупился и дарил милые безделушки: то шёлковый шейный платочек, то ожерелье из мерцающего зелёного лабрадора или серебряное зеркальце и гребешок, то чулки с гипюром или обожаемые мною старые духи «Клема», которыми пользовалась моя мама, то конфеты с ликёром или книгу в красивом переплёте.
Самым любимым подарком был старый плюшевый мишка. Вано купил игрушку на блошином рынке:
– Посмотри, какой милый медвежонок…
– Какая прелесть! – восхитилась я и прижала медвежонка к груди.
– …чем-то на меня похож… такие же грустные глаза…
– И верно, похож на тебя, Иван!
– …может быть, его ты полюбишь…
– Кто же продал тебе такое чудо? Я бы не смогла…
– …если уж меня не хочешь.
– …избавиться от такого милахи… Что ты сказал, я не расслышала?
Вано вздохнул и так посмотрел на меня, что волна мурашек пробежала по спине и плечам, а внизу в животе разлилось волнующее озеро тепла. Оно застыло в одной точке у пупка и стремительно, волна за волной, двинулось ещё ниже. Я, кажется, и дышать перестала.
– Василиса… – хрипло прошептал Вано и подошёл близко, – пошто обижаешь мя… Азъ есмь кънязь твае, Иванъ… Пошто до сего дьне очи свои от свого залёточки отверзла? Али не соколъ залётный яз есмь тебе? Али не моуж? Што же ма не зоваешь мя нъ не сего дьне, не в нощи же… прилука маво сердца, зазноба ненаглядныя. Кънязь любитъ тя, зело-де любитъ…
Я ни слова не поняла из того, что сказал Вано. Речь его была странной, а облик менялся на глазах. Он привиделся мне в кольчужном юшмане, с наручами на правой руке, в шлеме с прикреплённой к нему бармицей. Как будто только явился царевич с Чудского озера, где громил псов-рыцарей. Он молчал и ждал, оперевшись рукой на меч. А ветер рвал шёлк знамён, шелестел плащами дружины
