площадки – все, что постоянно меняется и целиком экспериментальное. Хотя музеи и могут подойти, если они соответствуют какой-то непосредственной цели, но необходимости в них нет – в том смысле, что оказание помощи в поддержке их деятельности у таких художников не в приоритете. Оставаясь, по крайней мере в глазах общественности, единственными хранителями того, что считается искусством, они гостеприимнее, иногда до полной неадекватности, и принимают любого, кто постучится к ним в двери. Тем временем для полупрофессионалов, вечно находящихся на вторых ролях, становится все менее важным, будет ли их деятельность маркирована ярлыком «искусство», и все более значимым, заинтересует ли она других таких же. Некоторые кураторы сознательно отворачиваются от искусства, раболепствующего перед «одним процентом» элиты, и стремятся привнести художественную энергию в процессы социальных перемен, происходящие в новых контекстах – например, в движении «Оккупай». Большинство кураторов, работающих сегодня, понимают, что самые интересные, бурные и, возможно, глубокие перемены в их рабочем поле происходят внутри тех трех течений, что я описал, и на линиях их слома.
Музейный вопрос
Суммируя эти изменения – в конце концов, они происходят в одно и то же с нами время, – мы можем спросить: грозят ли они разрушить любые музеи и выставочные пространства до основания, в какой бы части институционального спектра те ни находились? Если да, что же будет лучшим ответом – жесткое сопротивление, тотальное принятие или дозированные изменения в тщательно выверенной последовательности? И если последнее, то какие конкретно элементы должны отправиться на переделку и как именно их переделывать? Движение от «храма» к «форуму», от бытия «о чем-то» к бытию «для кого-то» не зашло ли слишком далеко, или наоборот, еще даже близко не подошло к нужной точке?[45] Ставить вопросы так значит использовать скорее язык директоров музеев и администраторов от культуры, нежели кураторов. Но все эти роли нынче смещаются, особенно по мере того как поколение кураторов, нашедшее свое призвание в том спектре меняющихся форм, который я описал выше, начало занимать все более высокие должности в художественных институциях.
Один из самых популярных ответов на эти вопросы предлагает превратить музеи в центры культуртейнмента – культурного развлечения (уродливое слово и ужасное явление). Карстен Хёллер описывает его контекст:
«Мы вошли в эпоху “власти популизма”. Все большие музеи во всем мире выставляют современное искусство. Галереи современного искусства открываются повсеместно и постоянно расширяются. В 1970-е годы современное искусство было областью специалистов – им мало кто интересовался. Сейчас не найти глянцевого журнала, где не было бы чего-то про современное искусство. Однако сегодня необходимо выйти из музея и отклониться от мейнстрима, чтобы произвести на свет новые, более радикальные идеи. Музей свою работу сделал, и выгода, которую вы как художник получаете от того, что у вас все больше и больше музейных выставок,
Эти фразы вызывают в памяти знаменитые тексты: Duncan F. Cameron, “The Museum, a Temple, or the Forum” – опубликован в 1971 году в
