Финн.
О'Рурк-старший переложил сигару из одного угла в другой и направился к выходу. Молодчики потянулись за ним. Джимми скользнул следом, на правах хозяина.
Преподобный Джозеф остался стоять, где стоял, открывая и закрывая рот, как карась, вытащенный из воды.
– Водички, отец Джозеф? – участливо спросила Керидвен.
– Ты?! Да чтоб я из твоих рук что-то взял! Да скорее моя палка зацветет!
Отец Джозеф саданул тростью по глиняному полу. Трость немедленно застряла. Преподобный принялся ее вытаскивать – и отшатнулся.
По трости, разворачиваясь, позли стебли – нежненькие и зелененькие, ползли, оплетали гладкое дерево, разворачивались резными листочками, быстро, как во сне.
Преподобный задохнулся от возмущения.
У Керидвен дернулся глаз.
– Введьма!.. – с трудом выдавил преподобный.
– Вот уж нет… – сквозь зубы процедила Керидвен. Ее тоже начало потряхивать. – Вот уж я тут, честное слово, ни при чем… Знаю я одного такого… с розочками… Задрал уже со своими фокусами! – заорала она в потолок. – Трус проклятый! Или выйди и покажись, как подобает, или катись из моей жизни! Слышишь ты меня, Эльфин чертов Гатта, как там тебя?!
«Это не я».
Керидвен осеклась.
Эльфин стоял совсем рядом; совершенно такой же, как всегда, довольный, разве что не искрящийся, и выражение у него было самое шкодное – то ли пощечину влепить, то ли поцеловать. Ни того, ни другого она сделать не успела – Эльфин скользнул ей за спину, развернул за плечи, легкая холодноватая ладонь легла ей на глаза.
«Смотри!»
Здание расслоилось. Все, что было твердым, устойчивым, солидным распалось на точки и мельтешение – будто ребенок быстро крутит камень на веревке, и он кажется обручем. Все, что можно было потрогать, превратилось в звон и кружение; толпа в холле умножилась многократно – как все входят-то сюда? – все от мала до велика стали прозрачные – множество прозрачных людей, вложенных друг в друга, а среди них сновали другие – похожие на людей, и непохожие, и все это переливалось, звенело, струилось – а посередине зала таращился на свой посох преподобный, застывший, как на переводной картинке, а перед ним стояла высокая, тонкая, невыразимо прекрасная женщина с ясным детским лицом, и к ее вытянутой ладони тянулись вверх от посоха ползучие розы.
«Не все на этом свете крутится вокруг нас, Керри» – она услышала, как Эльфин ухмыльнулся.
От этой улыбки в голосе, от этого «нас», сказанного так легко, у нее защемило внутри. Господи, с кем я связалась. Чего я от него хочу вообще. Ангелы созданы для радости, а не для нашего всего.
Невыразимо прекрасная сияющая женщина подняла голову и посмотрела поверх Керидвен на Эльфина. Эльфин кивнул – Керидвен ощутила движение спиной. Женщина-ангел повернулась к преподобному и посмотрела на него задумчиво. Запах роз стал гуще.
«А почему у преподобного ангел – женщина?»
«Ему
