сорвана из-за вмешательства третьей стороны.
При этом очевидно, что третьей стороной никак не мог быть упомянутый турецкий султан: во-первых, для Парижа турецкий султан не указ, а скорее наоборот; во-вторых, для египетского наместника турецкий султан тоже был не указ, так как вскоре наместник пойдёт смещать султана с престола. Поэтому мы склонны считать более близкими к истине слова британского консула в египетской Александрии, прозвучавшие в разговоре с российским посланником:
«Когда французы собирались в Алжир, то они предлагали собственно паше [Мехмету Али] предпринять эту экспедицию и покорить Алжир, обещаясь дать ему десять линейных кораблей; после же предложили ему только сумму, равнявшуюся оценке десяти кораблей. Паша отозвался тогда, что он, без согласия Англии, не примет участия в этой войне»35.
Итак, британцы запретили Мехмету Али совершить поход на Алжир, и поэтому низвергать алжирского дея и заменять его французским губернатором пришлось французам самостоятельно – что, как уже было упомянуто, не помогло королю Франции удержаться на собственном троне.
Следует иметь в виду, что вся известная история Мехмета Али изобилует ситуациями, в которых он поочерёдно выступает то на стороне французов против англичан, то на стороне англичан против французов, то вообще против французов и англичан вместе взятых. При этом костяк армии Мехмета Али составляли французские и британские офицеры36, вооружалась и снабжалась эта армия также французами и британцами, а при возникновении какого-либо внешнего конфликта покровителями Мехмета Али неизменно выступали правительства Франции и Британии37.
На самом деле в этом нет противоречия: Мехмет Али являлся непосредственным инструментом той же силы, инструментами которой были правительства Франции и Британии. Поэтому, образно говоря, если эти инструменты иногда сцепливались и мешали друг другу, то, как бы это ни выглядело, на самом деле ничего страшного не происходило – все инструменты оставались в одних руках. Главное, чтобы они ни в коем случае не пытались навредить самому хозяину.
При этом очевидно, что Мехмету Али пришлось отказаться от возможности заработать на алжирской войне по той причине, что хозяева Мехмета Али на тот момент имели для него другое, более ответственное задание.
Примерно в то же самое время, когда алжирские пушки стреляли по линкору «Прованс», озадачивая французов, русская армия генерала Дибича38 перешагнула через Балканы и уже приближалась к турецкой столице, принуждая султана к заключению мирного договора. И это было недопустимо с точки зрения одной крайне влиятельной и заинтересованной стороны. Война против России обязательно должна была продолжаться, поэтому вместо выбывшего из игры турецкого султана на поле выводился запасной игрок – Мехмет Али Египетский.
Следует
Муравьёв Н. Русские на Босфоре в 1833 году. М., 1896, с. 136.
Более того, командующим армией Мехмета Али был генералиссимус Сулейман-паша – он же наполеоновский полковник Жозе Антельм Сев.
«L’armee de Mehemet-Ali est devenue un objet de predilection pour l’Europe, parce qu’il a des officiers europeens a son service, parce que chaque voyageur en obtient toutes les informations dont il veut tirer le plus grand parti, parce qu’une grande nation s’est laissee entrainer a le prendre sous son patronage, et qu’un habile gouvernement le trouve utile a ses propres desseins…» (Urquhart D. Le Sultan et le Pacha d’Egypte. Paris, 1839, p. 36—37); «Армия Мехмет-Али стала излюбленным объектом для Европы, потому что на её службе находятся европейские офицеры, потому что каждый путешественник получает всю информацию, из которой он может извлечь максимальную пользу, потому что великая нация позволила себе взять его под своё покровительство, и умелое правительство считает его полезным для своих собственных целей».
Граф Иван Иванович Дибич-Забалканский (1785—1831), до поступления на русскую службу Ганс Карл Фридрих Антон фон Дибич-унд-Нартен, – русский полководец прусского происхождения, генерал-фельдмаршал (1829), последний полный кавалер ордена Св. Георгия. Благодаря превентивным мерам Дибича против так называемых «декабристов» в 1826 году великий князь Николай Павлович решился занять русский престол вместо своего брата цесаревича Константина.
