Руссен [французский посол] грозился им [турецкому правительству], что если они примут наше содействие, то он подвигнет Ибрагим-пашу [командующего египетскими войсками в Турции] к новым наступательным движениям… Ветер всё дул с севера, эскадра не трогалась»58.
В общем, после такого каминаута турки перестали пропускать французские корабли в Босфор, отгоняя их выстрелами своих береговых батарей59.
И самое главное: вскоре между Россией и Турцией был заключён союзный оборонительный договор – так называемый Ункяр-Искелесийский.
Здесь необходима небольшая ремарка относительно того, почему мы используем уточнение «так называемый».
Дело в том, что этот договор с султаном был подписан в Константинополе специально прибывшим российским представителем – графом Орловым, имевшим широчайшие полномочия. Очевидно, что в соответствии с общепринятой практикой это международное соглашение в средствах массовой информации, учебниках и прочих источниках должно именоваться Константинопольским.
Что же касается собственно топонима Ункяр-Искелеси (Султанская Пристань) – так называлась местность на азиатском берегу близ Константинополя, где с 1 апреля по 28 июня 1833 года располагался лагерь российских войск, прибывших для защиты султанской столицы от Мехмета Али. Причём случилось подобное уже не в первый раз:
«Долина сия… памятна ещё тем, что в 1799 году стоял на ней лагерем С.-Петербургский гренадерский полк генерала Бехметьева. Полк сей был в числе десантных войск, ходивших тогда в Средиземное море на судах адмирала Ушакова»60.
Кроме прочего, достоинством этого месторасположения было то, что лагерь находился как раз напротив резиденций французского и английского послов, расположенных в Бююкдере, местечке на противоположном берегу Босфора:
«Прибыл второй десантный отряд, состоявший из 3-й бригады 26-й пехотной дивизии. Войска прибыли на военных кораблях, составлявших третью эскадру Черноморского флота, под командою контр-адмирала Стожевского. Огромный трёхдечный корабль „Париж“, на коем находился адмирал, случайно бросил якорь против самых окон дома французской миссии. Войска второго отряда приняты султаном с тем же дружелюбием, как и предшествовавшие»61.
Вопреки распространённому мнению (повторённому, кстати, и в «Большой советской энциклопедии»), в Ункяр-Искелеси дворца султана (в котором якобы и был подписан договор) не было. Однако султан Махмуд II приезжал в Ункяр-Искелеси, чтобы посетить лагерь русских войск, причём дважды – как по прибытии десанта, так и на прощание. На первом смотре он даже поприветствовал стройные ряды солдат на чистом русском языке: «Издороваде ребете!»62
⠀
Заключённый между Россией и Турцией оборонительный договор стал называться Ункяр-Искелесийским (а не Константинопольским)
Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 187.
«Французская шхуна, с депешами к послу Руссену, хотела пройти через Геллеспонский пролив вопреки запрещению турок, почему с батарей Дарданельскаго замка пущено по ней три ядра; шхуна остановилась, и посланный прибыл в Царьград на лодке… Выстрелы эти остались без последствий» (там же, с. 337—338).
Там же, с. 218. Напомним, что при Павле I был заключён первый в истории союзный договор между Россией и Турцией. Тогда извечных вроде бы противников объединила борьба против Наполеона.
Там же, с. 279.
«Мушир записал турецкими буквами обыкновенное приветствие нашим солдатам, и изъявление им удовольствия от начальников: „здорово ребята; спасибо ребята“. Султан хотел вытвердить слова эти и сказать их перед войсками по-русски. Ахмед-паша сам долго трудился над выговором их; но как в турецком языке нет слов, начинающихся с двух согласных букв, то он, произнося записанные речи, выговаривал: из-дорово, ис-пасибо; а на другой день оказалось, что выучил султана говорить: издороваде ребете» (там же, с. 304).
