конечной целью для этой армии, также не было сомнений: начиная с осени 1832 года египетские эмиссары50 зачастили в Крым.
Вместе с тем крымские татары начали массово скупать оружие и порох51. На всех крымских базарах и в мечетях бесплатно раздавались специальные песенники, в которых героический египетский наместник «содействием Господним сего москова завладею»52.
Особая роль в подготовке мятежа в Крыму отводилась местному мусульманскому духовенству, которое должно было выступить в качестве агитаторов и организаторов боевых отрядов крымских татар. При этом вербовка будущих крымско-татарских повстанцев проводилась старым проверенным способом – своевременным и достаточным финансированием. Как сказал один мулла, «Мегмет Али паша скоро будет в Крыму… Мегмет Мурза, Адиль Бей… все согласны и рады сему случаю и приходу Мегмета Али паши… Хотя с татарами трудно будет, но деньгами можно всё делать»53.
В общем, получалась любопытная ситуация: турецкому султану, который ввиду недавней русско-турецкой войны никак не мог считаться союзником России, угрожал египетский паша, чьи интересы с российскими вроде бы вообще не пересекались. При этом сам конфликт между пашой и султаном выглядел как борьба за власть внутри Блистательной Порты. Однако было очевидно, что после захвата Константинополя египетский паша станет проблемой уже непосредственно для России, причём эта проблема окажется гораздо опаснее, чем турецкий султан.
Поэтому россияне, дабы не воевать с более эффективным противником, решили поддержать менее эффективного.
Первого января 1833 года в порту Александрии, без салюта флагу наместника, бросает якорь русский фрегат, на котором в египетскую столицу прибывает специальный представитель Николая I. Этот представитель получает аудиенцию у Мехмета Али и на словах передаёт ему послание от императора: «Государь желает, чтобы вы немедленно прекратили кровопролитие и покорились султану».
Мехмет Али, недолго думая (а точнее, будучи лишённым этим визитом возможности манёвра), тут же при российском посланнике отправляет приказ своим войскам в Турции: прекратить дальнейшее продвижение на Константинополь54. И его войска действительно остановились. То, чего не могла добиться вся султанская рать, свершилось после одной только фразы, произнесённой от имени императора России.
Однако в Санкт-Петербурге прекрасно понимали, что Мехмет Али в своих начинаниях всего лишь пешка, исполнитель чужой воли. Поэтому было необходимо, чтобы египетский наместник не получил от своих хозяев нового указания возобновить наступление. И тогда произошло следующее:
«Из-за горы, закрывающей верхнюю часть [Босфорского] пролива, явился в заливе Беюг-дэре величественный корабль с русским флагом. Вслед за ним плыл другой, там третий, и в самое короткое время залив покрылся военными судами, которые бросили якорь перед нашим дворцом [посольством России],
«В ноябре месяце были взяты крессирами нашими два судна, отправленные от агента паши египетского. На одном из сих кораблей находилась весьма значительная особа, служащий уже двенадцать лет в армии египетского паши в звании полковника <…>; другие агенты… были схвачены в Феодосии в генваре месяце и, наконец, в Ногайске взяты… переписка с горцами, прокламация Ибрагим-Паши и воззвание его повсюду в Крымском полуострове» (Зайцев И., Крол А. «Вражьи рифмы»…, с. 100—101).
«…уведомив его также о брожении умов в Крыму, о молве, песнях и пророчествах, распущенных между крымскими татарами, о скором прибытии к ним египетского паши и об открытом у них каком-то заготовлении пороха, о коем я слышал на станциях и от посторонних лиц» (Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 24).
Зайцев И., Крол А. «Вражьи рифмы»…, с. 102.
Там же, с. 93.
Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 108.
