style="font-size:15px;"> Цзюнь Чжэньчжэнь молча провела рукой по углу стола.
– Гневные слова… Если они – не проклятие, что же это тогда? – Лю-эр сделала недовольную гримасу. – В порыве ярости обычно говорят все, что есть на уме. От чего же еще тогда безостановочно умирали мужчины семьи Фан?
Лица служанок то краснели, то бледнели. Они не осмеливались перечить, да и не знали, что на это отвечать.
Разумеется, людям семейства Фан строго-настрого запрещалось поднимать данную тему за пределами дома, так что они всеми силами старались это замять. Всем будет плохо, если семья Фан развалится, так что люди старались избегать разговоров о проклятии.
Но служанки ничего не могли поделать с этими двумя бессердечными особами, которые даже не считали себя членами семьи Фан.
– Это просто совпадение, – вдруг выпалила Чжэньчжэнь. – Ты сама сказала, что в приступе ярости люди очень многое говорят. Если бы все гневные слова становились проклятиями, ежедневно умирало бы гораздо больше людей.
Лю-эр что-то согласно пискнула, чувствуя, что юная госпожа права, а вот служанки знатно перепугались. Им и не снилось, что девушка могла опровергнуть слова Лю-эр.
– Ладно, достаточно. Можете идти, – тихо бросила Чжэньчжэнь.
Служанки торопливо кивнули и в спешке покинули комнату.
Юная госпожа Цзюнь окинула взглядом помещение и обратила внимание на роскошное убранство: даже маленькие крючки, на которых висели занавески, были выполнены из золота и нефрита.
– Изначально я считала, что это прекрасная, знатная и богатая семья, а оказывается – всего лишь шаткая полуразвалившаяся лодка, – медленно произнесла она.
Хотя Чжэньчжэнь была свободна в своих действиях в семье Фан и никто ей не препятствовал, однако из-за ее вопросов служанки немедленно доложили обо всем тетушке Фан, после чего та вместе с ними направилась к старой госпоже.
– В иной ситуации я бы даже не обратила на это внимания, но Чжэньчжэнь только-только разорвала помолвку с семьей Нин. Я снова не понимаю, о чем она думает, поэтому пришла посоветоваться с вами, матушка.
Прежде чем старая госпожа Фан успела что-либо сказать, до нее донесся глухой стук.
Госпожа Фан оглянулась и сквозь унизанный жемчугом занавес увидела в светлой комнате трех юных девушек, которые сидели на кане [15] за столом с расчетными книгами, кистями и тушью. Одна из них отбросила от себя книжку – именно этот стук и услышала старушка.
То была третья юная госпожа, Фан Цзиньсю, которая чуть ранее восторженно ожидала у ворот труп Цзюнь Чжэньчжэнь.
– Цзиньсю.
Но не успела Цзиньсю вымолвить хоть слово, как ее опередила девушка, сидевшая напротив нее, – Фан Юньсю, старшая дочь семьи Фан.
– Все эти счета должны были быть упорядочены еще несколько лет назад, так что не откладывайте в долгий ящик, – прошептала девушка, –
Традиционная система отопления в домах Северного Китая. Кан представлял собой широкую кирпичную или глиняную лежанку, внутри которой проходил горячий воздух от печи.
