в Варшаве, там еще не появлялся для встречи с царем Киселев.
Когда Киселев туда приезжал на прием к царю, там уже не было Вяземского.
Затем, после удаления из Варшавы, Вяземский многие годы оставался не у дел.
Наконец, если б была возможность определенно связать «странное приношение» с Вяземским, Николай в 1846 году немедленно удалил бы его из состава совета Министерства финансов да и вообще из министерства. Однако два года спустя памятливый на малейшие прегрешения император вручает Вяземскому орден Станислава I степени.
Стало быть, надо искать далее. Не один Вяземский в состоянии написать безупречное французское письмо.
Казалось бы, следовало взять под подозрение генерал-адъютанта Александра Ивановича Чернышева.
Отменно, как, впрочем, многие из числа бывавших в Париже, он знал французский язык.
Не раз сопровождал императора Александра в поездках на конгрессы и по России. В Таганроге 19 ноября 1825 года акт о кончине императора подписали кроме духовных лиц и лекарей П. М. Волконский, И. И. Дибич, Н. М. Лонгинов, А. И. Чернышев.
Чернышев не отличался разборчивостью в средствах достижения целей. Известно, что в 1808 году он прибыл в штаб-квартиру Наполеона в качестве посланца русского царя. Поручение было дано ему с умыслом именно потому, что двадцатидвухлетний Чернышев не имел в то время решительно никаких высоких званий. Однако коммюнике штаба Наполеона громогласно сообщило о прибытии «полковника, флигель-адъютанта, графа Чернышева».
Император Александр был возмущен утроенным самозванством. Но затем сменил гнев на милость. Чтоб прикрыть самовозвышение, Чернышеву присвоили чин полковника, а затем и звание флигель-адъютанта.
Осуществилось, хотя и не скоро, третье желание. В 1826 году по окончании процесса декабристов Чернышев был возведен в графское достоинство «за неусыпные труды, понесенные им при открытии злоумышленников и произведение о них исследования».
Располагал ли Чернышев в 1846 году необходимой крупной суммой денег? О да, без сомнения.
Наконец, Чернышев имел все основания заявить Киселеву: «Я был вашим врагом, господин граф».
Но вот что не сходится: по части чинов, должностей, титулов, наград Чернышев все время опережал Киселева, и, значит, завидовать «блистательной карьере» не было видимых причин.
Что же касается вражды – она не исчезла. Киселев, при поддержке Воронцова, а также великой княгини Елены Павловны, искал пути к смягчению крепостного права. Чернышев оставался поборником полнейшей косности.
Во втором томе юбилейного сборника «Великая реформа» (М., 1911) читаем: «За Киселевым, за каждым его шагом в деле устройства быта государственных крестьян, деятельно следили все те, кто в существовании крепостного права видел один из устоев государства. Эти люди каждый шаг Киселева встречали яростными нападками».
В 1846 году оба представителя противоборствующих
