что Маша сюда сегодня приходила.
– Хорошо, если так, – ответила я и мило улыбнулась.
– Но вы в это не верите? – спросил Баранов, сверля меня острым взглядом.
Я пожала плечами. Стопроцентной уверенности в этом у меня действительно не было.
– Дочь ведет себя не очень примерно, не правда ли? – спросил Семен Петрович. Его веки задергались, выдавая нервное напряжение. – Вы там что-нибудь нашли? – Баранов махнул рукой в сторону компьютера.
– Нет, – соврала я.
– Тогда выключайте компьютер, – мягко потребовал он.
– Хорошо, – послушно ответила я и нажала на клавишу «Пуск». Но вместо того, чтобы сразу выключить компьютер, я стала поднимать курсор вверх и щелкнула по строке «Документы». Я могла позволить себе проявить чрезмерное любопытство, потому что Барановы не следили за моими действиями, они снова осматривали шкаф-купе. Надо сказать, любознательность была проявлена не зря, в меню остались названия некоторых документов, открыть которые уже не представлялось возможным, поскольку они были удалены, причем недавно. Все бы ничего, но названия этих файлов говорили сами за себя – «Крепость» и «Суррогаты». Сделав определенные выводы, я выключила компьютер.
– Татьяна Александровна, – снова обратился ко мне Семен Петрович. – Похоже, что Маша никуда не пропадала. У нее, вероятно, бурная жизнь – любовь, работа, и ей не до родителей…
– То есть вы хотите сказать, что больше в моих услугах не нуждаетесь?
Баранов кивнул головой, но его супруга была иного мнения на сей счет.
– Ну что вы, – взмолилась она. – Пока я не увижу Машу, от ваших услуг не откажусь. Семен Петрович хотел сказать, что произошедшее не должно стать достоянием гласности…
– Да, именно это я и хотел сказать. – Баранов вымученно улыбнулся и обнял жену за плечи. – Поймите, нам неловко оттого, что мы вырастили такую непутевую дочь, но и страшно, потому что находимся в полном неведении…
– Сема, я думаю, тебе или мне надо остаться здесь ночевать…
– Да, это хорошая мысль, но я остаться не могу, мне надо дома с документами поработать…
– Хорошо, тогда я переночую у Маши. Сейчас позвоню водителю и отпущу его… А вы, Татьяна Александровна, можете идти. Если дочь вернется домой, я сразу вам позвоню и дам отбой тревоги…
Мне откровенно указывали на дверь, и я не видела смысла за что-то здесь еще цепляться.
– Да, пожалуй, я пойду…
Моя ненавязчивость обрадовала Барановых. Но разве так должны вести себя родители пропавшей девушки? Другие бы заставили меня работать по двадцать пять часов в сутки, чтобы поскорее увидеть любимую дочурку живой и невредимой. А эти находились в каком-то подвешенном состоянии, они вроде бы и хотели, чтобы Маша поскорее нашлась, и в то же время многого от меня не требовали. Какая-то неискренность была в их поведении, но я пока не могла
