машинально поймал окровавленные куски плоти и поглазел на них. Да, у мамзели определённо были красивые розовые соски. Но в отрыве от её тела они, как и титьки, теряли свою магическую притягательность. Поэтому я не придумал ничего лучше, чем выбросить сисяндры из окна. Тем временем Мишаня оторвал мамзель от пола и зашвырнул её подальше в густые заросли травы на обочине. Скинув балласт, он уселся на место шофёра, тронулся и поколесил дальше по Хользунова.
29.
Мишаня свернул вправо с Антонова-Овсеенко и покатил на запад в сторону городка Семилуки. В ответ на мой вопросительный взгляд он пояснил:
– Заедем на озеро, сполоснёмся.
Видок у нас был, конечно, атас. Как будто мы забивали свинью алюминиевой ложкой в собачьей конуре. Я уделался в мамзелиной юшке не так основательно, как Мишаня, но и дураку было ясно, что меня упакуют за компанию, если тачку тормознут мусора. Нынче гаишники редко устраивают засады и больше полагаются на камеры. Соответственно, вероятность провала стремилась к нулю.
Мы и впрямь доехали без приключений до грунтовки, которая вклинивалась в лес неподалёку от поляны, на которой Мишаня по весне прятал жмуриху. Пришлось минут 5 потрястись по ухабам да поогибать особенно глубокие ямы. На развилке рядом с водоёмом дорога круто забирала вверх, а потом под острым углом опускалась прямо к озеру. Чтобы невзначай не забуксовать в песке, Мишаня взял чуть левее, когда оказался на вершине холма, и придвинулся к кустам, где грунт был утрамбован.
Мы шустро десантировались из «Форда» и побрели к пляжу. Нам повезло – на берегу не было ни души. Хотя я сомневаюсь, что в 11-м часу вечера на озере бывал аншлаг. Ноги утопали в сыпучем прохладном песке, поэтому я снял мокасины и понёс их в руке. Мишаня последовал моему примеру, и мы приблизились к водоёму, сверкая голыми пятками. Оставили на суше обувь и в одежде зашли в воду. Я нырнул, погрузился на пару метров и плыл до тех пор, пока не почувствовал жжение в лёгких. Оказавшись на поверхности, перевернулся на спину, раскинул руки по сторонам и выпрямил спину таким образом, чтобы из воды торчал только нос. В этой позе достаточно неспешно перебирать культяпками, дабы не пойти на дно и сохранить тело в горизонтальном положении.
Стоял штиль. Вода прогрелась за день и была тёплой, как парное молоко. Замершая гладь озера напоминала чёрное зеркало, в котором отражались яркие звёзды и практически полная стареющая луна. Водоём окружали холмы разной высоты, опоясанные казавшимся чёрным частоколом сосен, а на пляже кое-где виднелись тёмно-серые островки невысоких лиственных деревьев или кустов. На фоне более светлого песка прохлопали крылья, очевидно, летучей мыши, выдвинувшейся на охоту. Мишаня уже выбрался на сушу и повесил на ветки сырую одежду, оставшись в одних трусах. Я тоже вышел из воды и швырнул на кусты рубаху и джинсы, чтобы лучше просохли.
– Принесу бухло, – сообщил Мишаня и поплёлся к машине.
Я же покамест пробежался по берегу, собрал сухих веток и развёл огонь, когда
