месте. Печатаем дальше и обязательно не та буква попадет на изъян в бумаге. Чистил ластиком, еще хуже становится. Белилка четко выделяет букву. Да это в инстанцию. Мать-перемать. Лист запорол, документ отсылать надо, а его нужно перепечатывать. И так с этим документом все навозятся, что посоле его отсылки все идут куда-нибудь в рюмочную, чтобы отметить сброс этой бумаги. А по этой бумаге потом с десяток человек расстреляют ни за что, ни про что. Мой совет вам, ребята, не выпендривайтесь, что можете быстро и грамотно печатать. Пусть печатают те, кому это нужно. Вам приспичит, напечатайте, а не то будете штатной машинисткой в отделе.
Так, о чем это я? О компьютере. Что-то мысль моя летает как бабочка с цветка на цветок. Будто хочется все сказать сразу, а выбрать самое главное и не могу. Так вот, сидел я за компьютером и вдруг почувствовал сильную боль в груди. От боли даже в глазах темнеть стало. Стал я по карманам искать свое лекарство и не нашел. А потом в глазах все потемнело, и вот я проснулся здесь. Вывод? А вывод простой – перекрестись: руку ко лбу – кокарда по центру лба, фуражка немного набекрень вправо, руку в область живота – поясной ремень по центру, ширинка застегнута, руку к правому плечу – партбилет на месте, руку к левому плечу – удостоверение личности на месте, руку в правый карман брюк – ключи от сейфа и кабинета на месте, руку в левый карман брюк – лекарство на месте. Все – можно идти на работу. И лекарство нужно носить все время с собой. Пусть оно никогда не пригодится, но когда припрет – поможет, а если лекарства не будет, то прощай родина.
Я лежал неподвижно с закрытыми глазами и старался вспомнить события недавнего времени, но ничего не вспоминалось. Шепот ребят стал как-то прояснять положение вещей.
– Слушай, а он случайно снова не того? – сказал один.
– Кто его знает? Годов-то ему столько, пора бы и честь знать, тут только Бог решает, сколько ему осталось жить, – сказал другой.
– Сколько же ему сейчас лет? – спросил первый.
– Считай сам, – ответил второй, – если ему в тысяча девятьсот семнадцатом году было двадцать шесть лет, то в этом году ему будет ровно сто восемнадцать лет.
– Ну да, люди столько не живут. За это время столько воды утекло, – сказал первый, – жалко, если старик уйдет, не написав ничего путного. Вот и мы с тобой тут, чтобы записывать все, что он скажет. Кстати, аппаратуру ты проверил? Если очнется, поговорим с ним, а если не очнется, то наденем так на голову. Все равно какие-то мысли бродят в его старой голове, а эти мысли дороже золота.
Эх, ребята, знали бы вы, что за мысли бродят в моей голове, так не сидели бы с важным видом рядом с моей постелью. Что ж, становится все понятнее, что со мной произошло.
Был сердечный приступ, кто-то меня нашел и вызвал врачей. На инсульт не похоже, так как мозги работают и все тело шевелится. Похоже, что я все-таки был там и Божий суд мне не приснился. Суд состоялся. А точно ли Бог сказал о вечной жизни?
Век я уже прожил и не думаю,
