если вы умрете в моих объятиях, то мне никогда не вылезти из той тюрьмы, в которую меня упрячут за убийство такой важной персоны как вы.
– Но…, – начал я.
– А вот «но» подождет до решения врачебной комиссии, – сказала медсестра, собрала цирюльные принадлежности и ушла.
Глава 4
Утром меня снова будили. Я перестал просыпаться ни свет, ни заря. Утром я спал сном человека, который тратит много сил ночью и добирает их за счет утреннего сна.
– У вас полчаса на приведения себя в порядок, – сказала мне новая медсестра, – давайте я помогу обтереть ваше лицо и руки мокрым полотенцем.
Удивленно посмотрев на нее, я встал и легко прошел к умывальнику, где из всех туалетных принадлежностей было только казенное мыло в казенной мыльнице. Умывшись и прополоскав рот, я сделал несколько физических упражнений, уловив удивленный взгляд медсестры.
– Будьте любезны дать мне что-нибудь на завтрак, – попросил я ее.
Медсестра пулей вылетела из палаты и минуты через три вернулась с молодым врачом.
– Больной, немедленно в постель, – скомандовал врач.
Я лег с некоторым чувством недовольства, как и все больные, у которых прошел кризис, и которые считают, что врачи просто придираются, чтобы показать свою значимость, а все лечение прошло только благодаря выносливости пациента.
Когда есть опасность для жизни, все с надеждой смотрят на врача, а когда опасность проходит, то больной становится большим докой в вопросах медицины. Так и я с интересом поглядывал на молодого доктора.
Доктор измерил давление, пульс, при помощи стетофонендоскопа внимательно и в разных местах груди прослушал мое сердце, потыкал пальцами в грудь, ноги, посмотрел икроножные мышцы, потрогал бицепсы и о чем-то задумался.
– Доктор, – спросила медсестра, – больной попросил покушать, что ему можно?
Доктор посмотрел на медсестру.
– Что ему можно, – повторил он ее вопрос и сам же на него ответил – по-моему, ему можно все.
Медсестра ушла, а доктор обратился ко мне.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Прекрасно, доктор, – ответил я, – как будто заново народился.
– Да, заново народился, – медленно произнес врач, – но ведь такого не бывает. Вы представляете, что мне придется докладывать комиссии? Я даже не знаю, как все это объяснить, меня же дисквалифицируют. Я помню, каким вы поступили к нам. По физическому состоянию вы полностью соответствовали своему возрасту.
– Не волнуйтесь, доктор, – попытался я его успокоить, – когда нет никаких объяснений, то всегда уповают на потусторонние силы. Но мы-то с вами люди грамотные и прекрасно знаем, что никаких потусторонних сил нет, просто есть неразгаданные возможности организма, активизируемые внешним воздействием или способностью человека самостоятельно мобилизовать их. Давайте остановимся на том, что произошла самомобилизация духовных и физических
