о приходе Филиппа. Он больше не был одет в женское платье, его мужской костюм и недавно полученные раны словно подчеркивали желание отправиться на войну. Поклонившись, Филипп попросил у короля разрешения говорить, немало удивив собравшихся. Получив разрешение, он сразу же стал излагать свою точку зрения:
– Необходимо отрезать Фландрию от крупных испанских центров на востоке. Это Брюгге, Гент, Брюссель и Намюр.
Лувуа покачал головой:
– Чтобы достичь обозначенной вами цели, нам пришлось бы отрезать испанцев еще и от Турне и Дуэ. Кто поведет наши войска? У нас каждый полководец на счету.
– Возможно, такой человек у нас есть, – сказал король.
Филипп с надеждой посмотрел на брата.
– Но по правде говоря, пока он не слишком готов.
Генриетта и мадам де Монтеспан вернулись с прогулки по садам. Обе были восхищены тем, как много успели сделать садовники за прошедшие недели. Появились новые уголки с живыми изгородями, дорожками, деревьями и цветами. Среди деревьев виднелись красивые мраморные статуи, в новеньких фонтанах журчала вода, а в тени стояли уютные мраморные скамейки, сидя на которых было так приятно вести женские разговоры или просто сплетничать.
Они уже подходили к двери покоев Генриетты, когда из-за угла, в сопровождении гвардейцев, появились король с Бонтаном.
Дамы присели в реверансе.
– Ваше величество, – произнесла мадам де Монтеспан, прикладывая одну руку к своим пухлым губкам, а другую – к сердцу, надеясь, что король это заметит. – Я до сих пор скорблю о вашей недавней утрате. Мое сердце полно печали.
Король кивнул и тотчас повернулся к Генриетте.
– Я получила письмо из Лондона, от брата, – тихо сказала Генриетта, обращаясь только к королю. – Голландцы опасаются, что наше присутствие во Фландрии угрожает их границам. Они вооружаются против нас. Брат боится, что без дополнительной помощи нам испанцев не одолеть.
Людовик нахмурился:
– Ваш брат-король забывает о вашем муже-воине, у которого, среди прочих склонностей, есть необычайная склонность к войне.
– Наверное, это потому, что эта склонность касается мужчин, – выпалила мадам де Монтеспан. Под взглядом короля фрейлина густо покраснела. – Ваше величество, простите меня. Иногда мой язык убегает так далеко от разума, что последнему бывает его не догнать.
Король молчал, потом вдруг расхохотался и даже подмигнул Атенаис. «Да, – удовлетворенно подумала она. – Наконец-то вы меня заметили, ваше величество». Но король взял Генриетту под руку и повел в ее покои. Дверь закрылась перед самым носом мадам де Монтеспан.
«Ничего. Сейчас не мое время. Пока не мое».
Фрейлина повернулась к Бонтану и одарила его самой благожелательной улыбкой.
– Мизинчик нашептал мне, что вы владеете одной из лучших библиотек Франции. Быть может, среди книжных
