что-то внутри подгоняет успеть все сделать, а самое страшное – потерять хотя бы минуту. И Кэтрин хочется сказать ему, что это нормально. Они в разных мирах, где для него уже все давно ясно, а она так не может. Ей нужно узнать человека, по-настоящему узнать, прежде чем вообще говорить об отношениях. Том же придумал будущее для них обоих и теперь борется не только с раком, но и со всеми на свете, чтобы взять у жизни все, что раньше откладывал.
Психология болезни, второй курс специализации, случай типичнее не бывает. Но сейчас на нее смотрят горящие глаза, в которых больше чувств, чем она когда-либо испытывала, и хочется наплевать на все знания и прыгнуть в этот водоворот.
Том качает головой в ответ каким-то своим мыслям и паркуется.
– Что ты хотела купить?
– Креветки, – почему-то неловко говорит Кэтрин, – и еще осьминогов.
– Пойдем, – Том забирает у нее цветы из рук и снова ставит их между сиденьями, – выберем вместе.
– Что ты делаешь?
– Ты хотела меня узнать, – напоминает он, – я, конечно, не специалист по осьминогам, вырос-то на треске и курице. Но с удовольствием прогуляюсь по рынку с тобой. Ты потом домой?
– Д-да. Но, Том…
– Отвезу вместе с твоими осьминогами, – он открывает ей дверь и протягивает руку, – помню, что ты злишься. Но теперь ты не мой лечащий врач, аргументов у тебя не должно остаться.
– Ты мог помешать моей карьере.
– Так помешал или нет?
– Нет, – признается Кэтрин, не способная больше спорить. – Жасмин все поняла и не считает, что я нарушила профессиональную этику.
– А чего ты на меня тогда шумишь? – Том так и не выпускает ее руку. – Все ведь хорошо.
– Ты невозможен.
– Вот это уже разговор, – его лицо светлеет, – пойдем, а то осьминоги уплывут.
Это снова становится весело: проводить время с Томом. Он не отпускает ее от себя ни на секунду, придирчиво рассматривает рыбин, и все вокруг превращает в шутку. Когда Кэтрин украдкой бросает на него взгляд, он улыбается так, словно нет ничего интереснее похода на рынок. Это вынуждает расслабиться, смеяться над очередным: «Вы считаете, так должна выглядеть треска?» – и прятаться за его спиной, когда здоровенный латинос сурово отвечает: «Это сибас, мучачо».
Выходя, Том несет ее пакет, набитый до отвала – сама она в жизни не купила бы столько еды. Мидии с крабовыми фалангами, лосось и сибас, брокколи с кукурузой, а еще несколько разных видов креветок и, конечно, маленькие осьминожки. Кэтрин целую неделю сможет питаться исключительно рыбой и морепродуктами.
– Теперь куда? – спрашивает он, открывая для нее дверь. – Уильямсберг?
– Да, – отвечает Кэтрин, – мне пора домой. Я сегодня еще не ела.
– Тут рядом есть испанский ресторан. – Том ставит пакет в багажник и, захлопнув его, наклоняется над дверью: – Зайдем?
– Со всей этой едой в машине? – удивляется она. – Нет, я хочу домой.
– Понял, –
